из всех – первой отметил Государь! Вот увидите: я буду танцевать не хуже, чем ваша „замечательно техничная“ Цукки. А почему бы и не лучше, собственно говоря?..»
После вчерашнего успеха она чувствовала, что может все. Улыбаясь, быстро шла по опустевшему притихшему в ожидании звонка коридору. Воображение рисовало картины будущего ошеломительного триумфа, – и он в точности был похож на тот, какой бывал обычно у Цукки. Овации, крики «браво», – и вот уж публика срывается со своих мест, бежит к сцене, выкрикивая: «Кше-си-и-нская!» Цветы летят ей под ноги – она с достоинством кланяется, на губах играет загадочная улыбка… И главное, он, наследник аплодирует вместе со всеми и его чудные голубые глаза выражают одобрение… нет, восхищение! (И что же теперь – забыть о том что именно ей, Мале Кшесинской, Государь велел продолжить и приумножить славу русского балета? – Ну уж нет!)
Проходя мимо большого окна, она огляделась; подышав на холодное стекло, подобно Пушкинской Татьяне пальчиком написала: «NR». Оглянувшись по сторонам, украдкой прибавила: «+ MK». Загородив собою, полюбовалась волнующей любовной формулой. Она позабыла теперь обо всем, в который уже раз задумчиво обводя пальцем заветный вензель. В жемчужном тумане стекла сквозь прозрачно подтекающие буквы виделось ей что-то томительное, прекрасное… и вновь сладко замирало сердце. Спохватившись, она стерла расплывшиеся буквы, недовольно осмотрела испачканную пыльно-серой влагой ладонь и медленно побрела по коридору. Необъяснимые страхи наполняли душу. Вместе с тем, она знала точно: грядут неведомые веселые перемены. Воспоминания о вчерашнем вечере навевали легкую прохладу в области сердца. О, это болезнь! Она больна – точно ведь больна! Налицо целый список симптомов. Постоянное желание его видеть. Тянущая сладкая тоска. Мучительная навязчивость образа.
– «Да что же это? Боже мой, Боже мой… – без выражения говорила она, не замечая ничего вокруг. Да уж, совсем не ту мораль прочел ей так ратующий за скромность Иогансон. И вовсе не горделивая заносчивость угрожала прилежанию выпускницы Кшесинской. Совсем другая, сродни одержимости хворь сразила будущую артистку Императорского балета. Приятный недуг теперь прогрессировал, угрожая перейти в стадию острой всепоглощающей страсти. И эта весьма распространенная болезнь называлась любовью с первого взгляда. (Заражение ею происходит обычно через мысли, через взгляды… особенно через прикосновения).
– «Малька, бегом, – опаздываем!» – обдав ее на бегу быстрым теплым ветром, мимо промчались Любаша и Ася. Она не услышала разумных призывов. Рассеянно глядя перед собой, молча улыбалась. Впереди, как недосягаемая горная вершина, сияла мечта.
И это при том, что с самого раннего детства, как в семье так и в балетном классе ей постоянно внушали одну и ту же мысль: недосягаемых вершин не бывает вовсе…
10
На другой день, исполняя
