обманывают своих мужей. Стоило однажды случиться такому со мной, и у меня под ногами буквально разверзается твердь. Точно: судьба ко мне неблагосклонна!»
Готовая залиться слезами, она принялась дергать шнурки всех колокольчиков. Зевая, появились заспанные Жавотта и Тереза. Анжелика приказала помочь ей переодеться, потом послала за Флипо и велела ему бежать в особняк маркиза дю Плесси, на улицу Фобур-Сент-Антуан, и разузнать там все, что только можно.
Она уже заканчивала одеваться, когда шум въезжающей во двор ее дома кареты заставил Анжелику замереть. Сердце сильно билось. Зачем кто-то пожаловал в шесть утра? Кто это? Она бросилась к лестнице, на неверных ногах спустилась на несколько ступеней, перегнулась через перила и увидела Филиппа в сопровождении Ла Вьолета, несшего две шпаги, и личного духовника маркиза.
Ее супруг поднял голову.
– Я только что убил господина де Лозена, – сказал он.
Чтобы не упасть, Анжелика вцепилась в перила. Сердце ее бешено билось. Филипп. Он жив!
Она торопливо спустилась и, подойдя к мужу, заметила, что его пластрон и жилет забрызганы кровью. Впервые она видела, что он без свойственного ему изящества накинул плащ, потому что поддерживает правую руку левой.
– Вы ранены? – беззвучным от волнения голосом спросила она. – Это опасно? О Филипп, вам надо сделать перевязку. Пойдемте, прошу вас!
Она повела маркиза к себе в спальню. Видимо, он был сильно оглушен, потому что без комментариев последовал за ней, опираясь на ее плечо, потом тяжело рухнул в кресло и закрыл глаза. Лицо Филиппа было белым, как его кружевной воротник.
Приказав служанкам принести воду, корпию, порошки, бальзамы и настоянную на ароматических травах воду венгерской королевы, Анжелика трясущимися руками схватила свою шкатулку для шитья, достала из нее ножницы и принялась резать отвердевшую от крови ткань.
– Выпейте, – протянула она ему целебный настой, как только Филипп немного пришел в себя.
Рана выглядела неопасной. Длинный порез начинался у правого плеча и шел до левой стороны груди, однако был задет лишь поверхностный слой мышц. Анжелика промыла порез, приложила майльскую горчицу и порошок из толченых раковых панцирей.
Филипп, не поморщившись, вытерпел ее заботы, даже когда она смазала открытую рану горчицей. Казалось, он пребывает в глубокой задумчивости.
– Я пытаюсь понять, как удастся уладить вопрос этикета, – наконец произнес он.
– Какого этикета?
– Относительно ареста. Обычно арест дуэлянтов производит капитан королевских гвардейцев. Но нынешний капитан гвардейцев не кто иной, как маркиз де Лозен. А посему он не может арестовать самого себя, не так ли?
– Он тем более не может этого сделать, будучи мертвым, – нервно усмехнувшись, заметила Анжелика.
– Он? Да на нем даже царапины нет!
Молодая
