А Анька вздыхала редко, это была моя дурацкая привычка, а не её.
– А так иногда хочется, – сказала она.
Я через плечо обернулась. Насторожилась от её мечтательного тона.
– Чего?
– Любви. – Сестра ко мне обернулась. – Знаешь, такой, как в кино или в романе. Чтобы не спать, не есть…
– Мозгами не пользоваться, – подсказала я.
– Лид, а ты когда-нибудь так влюблялась? – Сестра смотрела с любопытством, потом вдруг указала на фотографию моей мамы. – Скажи, как на духу. Признайся.
– Да в чём признаваться? – удивилась я. – Чтобы не спать, не есть? Не помню такого.
– А Мишка? Замуж же хотела.
– Ну, хотела. И ты за Витьку своего хотела, и даже вышла. Тоже не спала, не ела?
– Ага, – кисло отозвалась Анька. – На десять килограмм с этим обалдуем поправилась, не помнишь что ли?
– Да я то помню.
– А так хочется, чтобы раз и всё, – она щёлкнула пальцами почти перед моим лицом. А я вдруг вспомнила, что этой ночью как раз-таки спала плохо. И странно подумать из-за кого. Из-за мужика, которого видела первый раз в жизни.
– Кстати, о мужиках, – не удержалась я. – Расскажи, из-за кого мне вчера Петрович взбучку устроил? Выговаривал потом минут десять, словно, я президента проворонила.
– А кого ты проворонила?
Я прикинулась задумчивой, хотя, отлично помнила и имя, и как выглядит.
– Кажется, он называл его Давидом.
– А, Давид. – Анька лицом просияла. – Да, Давид вчера вернулся, видела его в зале. Его несколько недель не было, даже скучно. Он хоть улыбнётся, «привет» скажет, не то что некоторые. Снобы.
– Кто он такой?
– Давид Кравец. Его дед антиквар, говорят, богат, как Кощей Бессмертный. Но об этом никто ничего достоверно не знает, потому что он из дома не выходит много лет. Кажется, это какая-то болезнь.
– Агорафобия, – подсказала я негромко.
– Вот, точно, она! Представляешь, сидеть в четырёх стенах годами? Бр-р. Но при этом он отлично управляет семейным бизнесом, у них династия. Их главный магазин находится в исторической части города, можно сказать, под стенами Кремля. И деду Давида ещё от его деда достался. По крайней мере, так говорят. Может, врут. – Анька равнодушно пожала плечами.
– А внук, значит, на дедушкином содержании?
– Давид? – Анька, кажется, удивилась моему высказыванию. – Нет, он у деда правая рука. Тот в доме сидит, под охраной, со всеми своими цацками и сокровищами, а Давид по городам и весям разъезжает, и даже по заграницам. Вот сейчас, говорят, где-то в Европе был. – Сестра снова вздохнула, и это уже начинало тревожить. – У некоторых жизнь интересная.
– Да уж.
– А ты чего заинтересовалась им? Понравился?
У меня вдруг в горле запершило, я даже кашлянула. А на Аньку посмотрела ошалевшими глазами.
– Ты что? Я его и видела-то мельком, со спины!
– Но впечатление
