себе, что гуляю. Вспоминаю великую историю родного города, исследую новшества и преобразования, а сама стреляла глазами по сторонам, в надежде увидеть вывеску «Антиквариат» или что-то в этом роде. Вот только сама не понимала, для чего мне всё это нужно. Я не искала встречи с этим самым Давидом, мне просто было любопытно. А встречи с ним я откровенно побаивалась, вспоминая вчерашнюю реакцию своего сознания, точнее, полное его отсутствие на какой-то период времени. Я не могла припомнить за собой подобного поведения, и повторения не хотела. Но история, рассказанная мне сестрой, интриговала. Дед-агорафоб, несметные богатства, клады и драгоценности. Кто бы ни заинтересовался, правда?
Магазин я нашла. В начале туристической пешеходной зоны, на самом видном месте, на углу старинной улочки. Затемнённые витрины, искусно выкованные ограждения и витые решётки, и название «Антиквар» над ними. Магазинчик небольшой, но раньше подобные лавки, торгующие ювелирными изделиями и антикварными вещицами, большими и не были. В целях безопасности. Я остановилась перед витриной, рассматривала граммофон и огромное зеркало в тяжёлой раме, выставленные на продажу, и далеко не сразу осмелилась толкнуть дверь и войти внутрь. Люди спешили мимо, будто не замечая вывеску и витрину, и никто даже головы не поворачивал в эту сторону. И у меня складывалось впечатление, что никто кроме меня не видит этой двери. Казалось, войду и окажусь в другой реальности.
Дверь была дубовая, тяжёлая, но совсем не старинная, хотя, мастера очень постарались придать ей солидный, потёртый вид. Я её толкнула, над головой звякнул колокольчик, и я перешагнула порог. Дверь беззвучно прикрылась за моей спиной, и я оказалась в полумраке и удивительной тишине. Суетливая улица перестала существовать. А вокруг мебель, картины, сервизы и всякие безделушки. Я шла осторожно, боясь задеть какой-нибудь столик или буфет. Не дай Бог, с него всё повалится, я никогда не расплачусь.
В узкой витрине за стеклом манекен в пышном платье с оборками. Атласное, бледно-золотистое платье, с открытыми плечами и немыслимым декольте. А к руке манекена прикреплён кружевной зонтик. Правда, кружево потускнело, кое-где помялось и в целом выглядело невоодушевляюще. Для покупки. Но с платьем смотрелось интересно.
– Вам бы пошло, – сказал кто-то за моей спиной, и я испуганно обернулась. Увидела за комодом мужчину. Худого, с всклокоченными кудрявыми волосами и в очках. На впалой груди надета атласная жилетка, а из узкого карманчика на ней свисала цепочка от карманных часов, по виду, золотая.
Первой мыслью было, что это дед Давида. Ходит, как привидение по магазину, раз не может выйти на улицу. Но присмотревшись к мужчине в полумраке, я поняла, что он слишком молод для того, чтобы быть дедом такого взрослого внука. Скорее всего, продавец.
Вспомнила, что он ко мне обратился, изобразила улыбку в ответ.
– Оно, правда, старинное?
