за ними. Имени Ролло она старательно избегала. Но каждое ее слово косвенно служило невольной похвалой ему. Даже ее восторженные рассказы о разводимой в Нормандии новой породе лошадей – сильной, рослой и красивой, являлись повествованием о его работе. А когда Эврар вдруг упомянул имя Роллона в связи с похищением его коня, она вздрогнула. Эврар заметил это, когда подавал ей металлическую чашу с нагретой водой из талого снега. Отвел глаза, вслушиваясь в завывание ветра за башней. Его порывы заносили снег под арку, который тут же таял у огня, растекаясь лужей. Пламя металось, трещали еловые сучья. Эврар вытер тыльной стороной руки слезящиеся от дыма глаза.
Тут Эмма резко сказала:
– Твоему вороному прекрасно живется в конюшнях Ролло. Любимый конь герцога Нормандского! Ты должен быть польщен, мелит, ты, который так почитает сильных мира сего.
Он понял, что она намекает на его привязанность к Ренье Длинной Шее, и удивился, что такого предосудительного она в этом нашла, – человек должен же быть кому-нибудь предан.
– Ренье Лотарингский – мой господин и благодетель. Не гляди, что я брожу по земле один, без свиты. В Лотарингии я знатный сеньор, у меня есть земли, мансы, крепостные. У меня богатые виноградники в долине Мозеле, каменоломни в Вогезах, я светский аббат двух монастырей, владелец каменоломни, пашни. Есть и богатые виллы, не хуже, чем у иных князей во Франкии – в Аахене, Трире, Маастрихте.
Он осекся, поняв, что Эмму может удивить, откуда у него взялось такое богатство. Она ведь не знает, что он вот уже около двадцати лет служит Ренье, еще с тех пор, как Длинная Шея только начал возвышаться. Для нее же он простой наемник, который кому только не служил за плату – Фульку Анжуйскому, Роберту Нейстрийскому… Эврар не хотел, чтобы рыжая его расспрашивала. Иначе ей придет в голову, что он – мастер боя, службой которого может гордиться любой сеньор, по сути, заслужил свое положение, будучи шпионом Ренье. Хотя, возможно, так оно и было… Нет, он отогнал эту мысль. Шпионить и интриговать – удел Леонтия. Он же выполнял те поручения, какие Длинная Шея не мог доверить больше никому.
Они сидели у огня и ели. За световым кругом костра выступала мощная кладка стены. Волки выли в ночи. Лошади взволнованно фыркали, прядали ушами. Их глаза влажно блестели. Потом успокаивались, мирно жевали овес, упрятав морды в мешки с кормом.
– Куда ты меня везешь? – спросила Эмма.
Эврар чуть повел бровью. Про себя отметил, что она в первый раз поинтересовалась своей дальнейшей судьбой. Значит, жизнь снова берет верх в ней. Сильная девочка.
– Здесь, в Арденнах, у меня есть небольшая усадьба и рудник, который дает неплохой доход. Место это глухое, мало кто о нем знает. Но там есть все, чтобы ты могла жить, – кров, слуги, скот, дичь в лесу, мед, сладкое молоко и хороший сыр. Ты поживешь там, пока герцог не даст мне указа относительно тебя.
Эмма вздохнула. Что ж, временный приют. Однако она испытывала облегчение от того, что Меченый не сразу отвезет ее к мужу.
– Ты будешь там госпожой.
