ничего не знаю.
Она спрашивала его еще и глазами. И потом, робея, проговорила:
– Ведь несколько лет назад вы приезжали в Париж, чтобы узнать о моей судьбе?.. Кто послал вас?..
– Я вижу, вы знаете о том, что я виделся с адвокатом Дегре.
– Он сам мне рассказал об этом.
Она ждала, не спуская глаз с его лица, и, так как он продолжал молчать, настойчиво повторила:
– Кто вас послал?
Священник вздохнул:
– Я действительно не знаю. Это случилось несколько лет назад. Я занимался тогда в Марселе устройством лазарета для каторжников. Ко мне пришел один арабский купец – это нередко случается в огромном портовом городе. Под большим секретом он сказал мне, что некто желает знать, что стало с графиней де Пейрак. Меня просили поехать в столицу. Нужные сведения могли быть получены от адвоката Дегре и еще от некоторых лиц, список которых был мне вручен. За свои услуги я получил кошелек со значительной суммой денег. Я принял его, думая о моих бедных каторжниках. Но я напрасно просил этого человека рассказать мне побольше о том, кто его послал. Он только показал мне золотое кольцо с топазом, которое было среди драгоценностей графа де Пейрака. Я отправился в Париж выполнять это поручение. Там я узнал, что графиня де Пейрак стала женой маркиза дю Плесси-Бельера, маршала, что она очень богата и хорошо принята при дворе, как и ее сыновья.
– Вы, конечно, пришли в ужас, узнав о том, что я вышла замуж за другого, когда мой первый муж еще жив! Может быть, ваша совесть служителя Церкви теперь успокоится – ведь маршал убит при осаде Доля, и теперь я уже дважды вдова.
Отца Антуана эти горькие слова нисколько не обеспокоили. Он даже слегка улыбнулся, заметив, что знал в жизни немало весьма необычных коллизий и должен признать, что Провидение вело Анжелику по весьма крутым тропам. Он глубоко сочувствовал ей.
– Итак, я вернулся в Марсель и, когда купец снова явился ко мне, сообщил ему все, что узнал. С тех пор я о нем больше не слышал. Вот все, что я могу сказать вам, сударыня. Больше я действительно ничего не знаю.
В сердце Анжелики боролись сожаление, раскаяние, отчаяние. «Он хотел все-таки узнать, что со мной стало».
– А этот араб… что вы о нем знаете? Откуда он приехал? Вы помните, как его звали?
Священник напрягал память, брови его поднялись от усилия.
– Я стараюсь вспомнить еще что-либо, но напрасно. Он назвался Мохаммедом Раки, но он не был арабским купцом. Я понял это по его наряду. Арабские купцы с Красного моря обычно одеваются как турки. Купцы из Берберии носят широкие шерстяные плащи, бурнусы. Этот купец, видимо, был из Алжира или из Марокко. Больше мне ничего не известно, а этого, конечно, мало. Вот только я еще припоминаю, что он рассказывал мне об одном из своих дядей, – сейчас я вспомнил, что его звали Али Мехтуб. Мы говорили об одном пленнике-бербере, которого я видел на галерах и которого этот дядя – человек очень богатый – выкупил из
