женщина вздохнула. С самого утра одно и то же: насмешливое удивление, пожимание плечами, такое же негодование, такие же раздраженные отказы: «Женщина, одна, без спутников! Отправиться в Кандию?! Да это же безумие!.. Тут потребуется весь Королевский флот для охраны».
И Савари получил уже немало отказов, но по той причине, что у него не хватало денег.
– Давайте объединимся, – сказала ему Анжелика. – Найдите корабль, и я оплачу ваш проезд вместе со своим.
Она дала ему адрес гостиницы, в которой остановилась, и на несколько минут присела отдохнуть на ствол пушки, следя взглядом за уходившим стариком. В порту было много этих артиллерийских орудий, видимо привезенных туда и забытых каким-то поставщиком флота. Они казались более пригодными для отдыха, чем для стрельбы по вражеским кораблям. На этих пушках удобно посиживали кумушки с улицы Канебьер, вязавшие в ожидании рыбаков, и торговки, раскладывавшие здесь свои товары.
У Анжелики разболелись ноги. К тому же она перегрелась на солнце. С завистью смотрела она на женщин, которые прятали свои красивые греческие лица, с большими глазами и насмешливо-чувственным ртом, в тени огромных соломенных шляп. Величественным жестом они предлагали прохожим гвоздики и креветок, не жалея добрых слов для тех, кто откликался на их предложения, и проклиная проходивших мимо.
– Купите у меня эту мерлузу, – пристала к Анжелике одна из торговок. – Последняя осталась, а была целая корзина. Поглядите, блестит, словно новая монета.
– Мне до дому далеко и нести ее не в чем.
– В своем животе и унесете. Тяжесть невелика будет.
– Не сырой же ее есть?
– Поджарьте на жаровне вон там, у капуцинов… Я вам добавлю еще веточку тимьяна, засуньте внутрь, пусть с ней поджаривается.
– У меня же тарелки нет.
– Ну и что? Подберите плоский камешек у воды.
– И вилки нет.
– Вот уж привередница!.. А пальчики твои славные для чего?
Чтобы отделаться, Анжелика купила рыбу. Держа ее за кончик хвоста, Флипо пошел на угол, где три капуцина устроили кухню на открытом воздухе. В большом котле у них кипела уха, которую они черпаками раздавали беднякам. Рядом стояли две жаровни, и капуцины продавали морякам за несколько грошей право сготовить себе на них еду. Оттуда доносился аппетитный запах еды; Анжелика почувствовала голод. Тревога немного отпускала ее, когда она вот так приобщалась к жизни марсельского порта. В этот час жители города, включая самых влиятельных, спускались к морю подышать его редкостным воздухом.
Неподалеку от Анжелики из портшеза выбралась очень нарядная дама, а за ней вылез ее сынишка, который тут же с завистью стал заглядываться на уличных мальчишек, кувыркавшихся на кипах хлопка.
– Матушка, позвольте мне поиграть с ними! – умолял ребенок.
– Нет, Анастас, даже и не думай! – возмутилась дама. – Ведь это босяки!
– Везет же им, – недовольно протянул мальчик.
Анжелика
