себя бродящей босиком по дорогам, нищей паломницей любви в поисках утраченного счастья. Надо ехать!.. Но куда? И она вновь, еще внимательнее, стала вглядываться в документы, отданные ей королем. Эти листки, потемневшие от времени, с печатями и подписями, – единственное реальное доказательство невероятного открытия. Когда ей казалось, что все это лишь сон, она перечитывала их. Из них становилось ясно, что Арно де Калистер, лейтенант королевских мушкетеров, получил от самого короля поручение, которое поклялся хранить в величайшей тайне. Лейтенант приводил имена шести товарищей, назначенных ему в помощь. Все они были мушкетеры из королевских полков, отличавшиеся преданностью королю и умением держать язык за зубами. В их молчании можно было не сомневаться и не отрезая им языков, как это делали в старые времена. На другом листке, тщательно составленном де Калистером, был список расходов, которых потребовало выполнение этого поручения:
20 ливров за наем помещения харчевни «Синий виноград» в утро казни;
30 ливров хозяину этой харчевни мэтру Жильберу за сохранение тайны;
10 ливров за труп, купленный в морге, чтобы сжечь его вместо осужденного;
20 ливров двум подручным, доставившим труп, за молчание;
50 ливров палачу за сохранение тайны;
10 ливров за наем лодки для перевозки заключенного из порта Сен-Ландри за пределы Парижа;
10 ливров лодочникам за сохранение тайны;
5 ливров за наем собак для розыска бежавшего заключенного (тут сердце Анжелики отчаянно забилось);
10 ливров за молчание – крестьянам, давшим собак и помогавшим обследовать дно реки.
Итого: 165 ливров.
Отбросив листок с кропотливыми подсчетами Арно де Калистера, Анжелика взяла другой, с его сообщением, написанным менее твердым почерком.
«…Около полуночи мы миновали Нантер, и лодка, на которой находились мы с заключенным, остановилась у берега. Мы решили немного отдохнуть; около заключенного я оставил часового. Заключенный не подавал признаков жизни с той минуты, как мы получили его из рук палача. Мы пронесли его подземным ходом из подвала харчевни „Синий виноград“ до порта. В лодке он лежал, едва дыша…»
Она представила себе истерзанное пытками тело, завернутое, как в саван, в белое одеяние приговоренных к сожжению на костре.
«Прежде чем предаться сну, я спросил у заключенного, не нужно ли ему чего-нибудь. Он, казалось, не слышал меня».
Собственно говоря, господин де Калистер, заворачиваясь в плащ, чтобы «предаться сну», предполагал, что утром найдет узника уже мертвым. Ну а на самом деле он его вовсе не нашел!
И тут Анжелика не могла сдержать смех. Жоффрей де Пейрак – побежденный, умирающий, мертвый – этого нельзя было представить, это было ни с чем не сообразно, невозможно! Нет, она видела его таким, каким он должен был оставаться до конца, – сохранившим бдительный ум в обессиленном теле,
