спящего рядом мужчины, и на память пришли воспоминания о нерастраченной нежности, о которой она грезила когда-то, лежа возле Филиппа.
Рассветало. Небо стало нежно-серым с сиреневым оттенком, как горлышко горлицы, потом побелело и незаметно перешло в светло-зеленый цвет с перламутровым отливом.
В дверь тихонько постучал слуга:
– Господин адмирал, уже время.
Де Вивонн поднял голову с постоянной готовностью военного человека, привыкшего к тревогам:
– Это ты, Джузеппе?
– Да, господин герцог. Прикажете войти и помочь вам одеться?
– Нет, я справлюсь сам. Вели только моему турку приготовить кофе. – И, подмигнув Анжелике, добавил: – Пусть поставит две чашки и подаст пирожные.
Слуга ушел.
Анжелика ответила де Вивонну улыбкой и, коснувшись пальцами щеки любовника, проговорила:
– Как ты красив!
Это обращение на «ты» привело адмирала в безумный восторг. Ведь она отказала в этом самому королю! Он подхватил на лету ее руку и поцеловал:
– И ты тоже красива. Я будто во сне!
В слабом утреннем свете, окутанная длинными волосами, она казалась совсем юной, чуть ли не ребенком. И пролепетала:
– Ты возьмешь меня в Кандию?
– Конечно! Неужели ты думаешь, я такой подлец, что не выполню свое обещание, когда ты так великолепно выполнила свое. Но надо поторопиться: мы отплываем через час. У тебя есть багаж? Куда послать за ним?
– Мой маленький слуга должен ждать меня у мола с моим саквояжем. А пока что я воспользуюсь твоим гардеробом, где есть, кажется, все, что может потребоваться даме. Это наряды твоей жены?
– Нет, – отвечал, помрачнев, де Вивонн. – Мы с ней живем раздельно и не виделись с тех пор, как в прошлом году эта гадюка пыталась отравить меня, чтобы освободить место для своего любовника.
– Да, припоминаю. Об этом тогда говорили при дворе. – Она рассмеялась. – Ах ты, бедняжка. Какая неприятная история!
– Я после этого долго болел.
– Болезнь совсем не оставила следов, – любезно прибавила она и расправила морщинки на его щеке. – Значит, это платья твоих любовниц, разнообразных и многочисленных, если верить слухам. Мне тут не на что пожаловаться. Я сумею отыскать все, что нужно.
Она снова рассмеялась. Аромат ее тела напомнил ему о ночных объятиях, и, когда Анжелика поднялась, он инстинктивно раскинул руки, чтобы схватить и прижать ее к сердцу.
– Нет, монсеньор. – Смеясь, она высвободилась из его рук. – Нам надо торопиться. Мы займемся этим попозже.
– Ах, вряд ли ты представляешь себе все неудобства галеры.
– Ба! Наверно, будет немало возможностей поцеловаться то тут, то там. Разве в Средиземном море нет гаваней? Нет островов с голубыми бухточками и берегами, покрытыми мягким песком?..
– Замолчи. Я совсем теряю голову. – Он несколько
