и по этой причине данную постройку часто называют самым ранним памятником архитектуры Сельджуков Рума; однако мечеть приобрела свое нынешнее состояние только в правление Алаеддина Кейкубада, чье имя и носит, а впоследствии претерпела еще целый ряд изменений. Из-за склона и фундамента церкви строительная площадка оказалась не самой удобной, но само место, – единственная доминанта в центре существовавшей застройки, к тому же уже использованная для храмового строительства, – предполагало появление мечети именно здесь. Ее минбар, датируемый 1155 г, считается самым ранним памятником искусства собственно Сельджуков Рума.[195] По мнению С. Редфорда, первоначально функцию мечети выполняло экспроприированное здание церкви, из которого и были взяты сполии, – колонны, фрагменты карнизов, дверные и оконные рамы; необходимостью считаться с существовавшими постройками может объясняться и необычная трапециевидная планировка ее двора.[196]
В правление Кылыч-Арслана II Холм обносится стеной и оформляется как цитадель и резиденция султана: здесь строится дворец-кошк,[197] позже перестроенный Кейкубадом (его сохранившийся фрагмент ныне перекрыт куполом) и медресе, а к залу мечети пристраивается (возможно, уже после смерти Кылыч-Арслана) султанский мавзолей, – стандартная полигональная сельджукская гробница-«карандашик», увенчанная шатровым перекрытием. Этот высокий шатер становится архитектурной доминантой центра Коньи, выдержавшей землетрясение 1202 г., после которого, вероятно, более ранние византийские постройки были разобраны, расчищая место для возведения мечети столичного масштаба.
При Иззеддине Кейкавусе около мечети Масуда I строится второй мавзолей-восьмигранник, так и оставшийся незаконченным и позже перекрытый невысоким шатром, явно не соответствующим постройке (зато не нарушившим «монополию» усыпальницы Кылыч-Арслана II). Следует заметить, что это – единственный мраморный сельджукский мавзолей, но для кого он предназначался – не известно (в турецких источниках он фигурирует как Adsiz türbe – «анонимный мавзолей»); весьма вероятно, что для самого Иззеддина.[198] В гробнице Кылыч-Арслана находят упокоение предшествующие (а затем – и последующие) правители Сельджуков Рума; таким образом мечеть Коньи превращается в династический некрополь.[199] Это превращение акцентировано и строительством стены, охватывающей двор мечети с севера, роскошный портал которой, обращенный к городу и воспринимаемый издалека как основание доминирующего над комплексом шатра, предопределяет замыкание чуть искривленной центральной оси, организующей проход к михрабу между двух мавзолеев.
Конья. Дворец на Холме Алаеддина. Фрагмент перекрытий
Конья. Алаеддин-джами. Вид с севера
Конья. Алаеддин-джами. План
Между тем вопрос, – возле какой именно части существующей мечети Кейкавус планировал династический некрополь,
Кошк (иногда транскрибируется как «кёшк», «киоск») – отдельно стоящий дворцовый павильон; см.:
После смерти Кейхосрова I, сына Кылыч-Арслана II, Иззеддин Кейкавус заточил своего оспаривавшего власть младшего брата Алаеддина Кейкубада в крепости недалеко от Малатьи, где тот провел около 8 лет. Освобожденный только после смерти предшественника, Кейкубад не только отказал ему в захоронении в династическом мавзолее в Конье (Иззеддин похоронен в медресе Шифайе в Сивасе), но и постарался уничтожить его строительные надписи.
По мнению В. Гордлевского, появление в Конье родовой усыпальницы правителей, куда переносится и захоронение Масуда I, свидетельствует о том, что при отсутствии определенного порядка престолонаследия, оспаривании власти и зачастую случайных факторов, приводивших на трон того или иного султана, Сельджуки Рума уже воспринимали себя в качестве единой династии; см.:
