вот то, что трава стала выше, как бы тянется к солнцу – это факт. Попалась семейка ошалелых фазанов, на которых я почти наступил, но стрелять не стал, еда пока есть, да и вообще… надо сначала придумать что-то с хранением, а потом запасать впрок еду. Ну возьму я сейчас пару петухов, а хранить? Думать, в общем, надо. Уже не только по придуманной мной традиции, но и из соображений безопасности специально сразу не свернул по тропе в деревню, а продолжил путь по хребту к развалинам. Осмотрел в бинокль деревню, которая теперь выглядела, конечно, тоскливо: бунгало-развалюха, пару фундаментов с остатками стен ниже к морю, куски заборов, много всякого бытового разбросанного и по фазаньему полю слева, и много, что висит запутавшись в валежнике или ветках поломанных деревьев. Некогда здоровенная проплешина пемзы, которая вся, вероятно, ссыпалась во время землетрясения, оголив скалу под собой, и теперь почти от самых развалин метров на триста до фазаньего поля из земли торчала оголенная скала, которая так разогревалась в «верхнее стояние солнца», что на ней можно было бы бифштексы готовить. А дальше вокруг тайга. Там, где повыше уровня Сахарной хотя бы метров на пятьдесят-сто, деревья даже не поломаны, ближе к берегу, конечно, очень много валежника. Ну, во всяком случае, с дровами проблем теперь нет. Перевел бинокль снова на свой двор… уже гораздо лучше, и вокруг бунгало и кусочек огорода уже выглядят вполне прибрано и прилично. Ладно, вроде все тихо, можно спускаться домой.
Вернувшись к себе, быстро переоделся «в рабочее», напился свежей воды и, пока есть время до жары, пошел поработать немного. Я вообще старался постоянно что-то делать, так как стоит остановиться, и сразу накатывает вселенская тоска. И если до переезда в Сахарную я был по сути одиночка, то сейчас мне уже не хватало гомона соседских мальчишек, Бима, Васиного сипловатого смеха, а после двух стаканов самогона его смех переходил просто в дикий гогот, не хватало вечернего молока от Светланы, да и что таить, не хватало и ее самой. В общем, стоит остановиться, и тоска может сожрать.
Так как забор со стороны фазаньего поля представлял собой торчащие из земли арматурины и уголок на полтора метра и с четырьмя рядами колючей проволоки меж ними, он набрал на себя кучу хлама и мусора, что несло волной. И теперь это был толстый сорокаметровый грязный «червь» диаметром около двух метров, из которого торчали ветки, висели какие-то тряпки и прочее. Я разобрал всего пару метров в длину, сортируя то, что нацеплялось на забор. Тонкие ветки я рубил и связывал лентой от найденных видеокассет в упругие вязанки и складывал в новую поленницу, которая уже потихоньку образовывалась у туалета в процессе уборки. Намытую землю раскидывал по грядкам в расчищенном месте. Начало припекать, и я отправился обедать еще вчера сваренной картошкой, солил совсем чуть-чуть, так как соли пока взять неоткуда, и это меня напрягало. Запил вином, которое тоже подходило к концу, осталось не больше литра, уселся под навес в самодельный «шезлонг», взяв в руки бинокль,
