старается жить так, как может: «Слышала, что у нее умер дед? После того, что случилось с ее парнем… Я слышала, что Джо Белл даже не разговаривал с ней перед смертью…»
Больше всего на свете Мэтти хотелось вернуться к нормальной жизни. Ей хотелось вновь обрести способность смеяться вместе с подругами в пабе, в кафе Кингс-Санбери или на улице, свободно болтать о погоде, о том, что показывали по телевизору вчера вечером, сплетничать о последних деревенских новостях без той ужасной навязчивой серьезности, которая витала над всяким, с кем бы она ни повстречалась. Люди не знали, о чем говорить. Мэтти не могла их винить. Поменяйся они местами, сама Матильда, вполне возможно, страдала бы косноязычием и проявляла бы излишнюю обходительность.
Жители Кингс-Санбери отличались добротой и предупредительностью, вот только с излишней готовностью произносили слова утешения, а еще могли появиться на пороге твоего дома с фразой: «Я испекла слишком много пирожков и хлеба». В первую неделю, последовавшую за утратой, Мэтти потеряла счет кастрюлькам из жаропрочного стекла, которые приносили к порогу ее нового дома и которых было куда больше того, что помещалось в ее маленький холодильник, и определенно больше того, что она могла бы съесть. Мэтти теперь держала у дверей упаковку наклеек для посылок и канцелярский маркер «Шарпи», чтобы впоследствии вернуть пустую посуду их владелицам. К сожалению, все эти подношения и банальные фразы, какими бы благожелательными они ни были, снова и снова напоминали Мэтти о ее утрате.
– Когда ты собираешься устроить День памяти?
Мэтти смахнула одинокую слезу, катившуюся по щеке.
– В воскресенье на следующей неделе. Мы соберем подходящие вещи из магазина. Я возьму компакт-диск с записями британского рок-н-ролла, чтобы проиграть их старикам. Полагаю, что Томми Стил, Майкл Холлидэй, Адам Фейс и Альма Коган создадут подходящую атмосферу. Думаю, будет прикольно.
– Мне нравится тот диск. Удивляюсь, что мы еще не стерли его до дыр, учитывая, сколько раз проигрывали записи в магазине. Ты будешь толкать речь?
– Я постараюсь как-нибудь без этого.
– Почему? Мне кажется, тебе это не повредит, – заявила Лори.
В ее голосе неожиданно прозвучала серьезная нотка. Сердце Мэтти сжалось в груди.
– Выскажись. Поделись воспоминаниями о дедушке Джо, его влиянии на тебя… Я имею в виду… Ну, ты понимаешь…
Она, разумеется, была права. Было просто немыслимо рассказывать о магазине «Белл Бибоп», не объясняя, с какой стати она влюбилась в пятидесятые годы. Все в магазинчике имело непосредственное отношение к рассказам, которые внучка слышала от своего дедушки Джо задолго до того, как между ними пробежала черная кошка. Мэтти ужасно сожалела о том, что не может рассказать дедушке, как хорошо теперь она ведет дела. В то время, когда они перестали разговаривать, Мэтти серьезно подумывала о том, чтобы отказаться от магазина, а всю торговлю перевести в Интернет. Вот только все в этом маленьком магазинчике,
