вино тонкой струйкой полилось в горло, согревая и успокаивая.
– Гости успеют прибыть вовремя, до начала церемонии? – поинтересовался ап-Граффид.
– Гостей не будет, – бросил де Боло. – Мои ближайшие родичи – кузен Рейф де Боло и его сестра Кэтрин. Я не говорил им о своей женитьбе, поскольку Рейф всегда думал, что я возьму в жены Кэтрин. Наверное, так и случилось бы в конце концов, но между нами не было никакого соглашения – ни письменного, ни устного. Да и не знал я, когда вы прибудете. Свидетелями на церемонии будете вы, ваши люди и мои слуги. Кроме того, все формальности были улажены полгода назад, и я вправе разделить ложе с вашей дочерью сегодня же, но предпочитаю получить благословение церкви.
Ронуин побелела как полотно. Разделить ложе? Почему никто в аббатстве не упомянул об этом? Будь она проклята, если обратится за разъяснениями к ап-Граффиду! Наверное, это то, чем они занимались с матерью, хотя она так и не поняла всех деталей, поскольку их тела всегда были крепко прижаты друг к другу. Она совсем не была уверена, что хочет подвергнуться подобному обращению. В конце концов, достаточно и того, что, согласно условиям договора, она теперь жена де Боло.
Ронуин стремительно поднялась:
– Я устала, господин, и хотела бы удалиться к себе.
– Сейчас провожу вас в покои, госпожа моя, – пообещал Эдвард. – Принц Ллуэлин, я скоро вернусь, и мы поужинаем. – Он взял Ронуин за руку и вывел из зала. – Я поселил вас в самой теплой башне.
– Мои вещи… – нерешительно начала она.
– Будут сейчас же перенесены в ваши покои. Ваша служанка их разложит.
– Я еще никогда не бывала в таком прекрасном месте, господин. Неужели я и вправду стану здесь хозяйкой? – неожиданно спросила Ронуин.
Эдвард улыбнулся ее простодушию:
– Разумеется, госпожа. Отныне это ваш дом, Ронуин, дочь Ллуэлина.
Как очаровательна эта монастырская воспитанница! Так или иначе, он должен был жениться, но теперь начинал думать, что король оказал ему огромную милость, сам, разумеется, того не подозревая. Для монарха Ронуин была лишь заложницей, гарантом смирения валлийского принца, а он, Эдвард де Боло, – кем-то вроде ее тюремщика. Брак по расчету. Политический брак… Но если они друг другу понравятся, тем лучше…
Эдвард повел невесту по каменной лестнице и, пройдя коротким коридором, распахнул дверь:
– Это ваши покои, госпожа. Дневная комната для развлечений, спальня, гардеробная, в которой спит Энит. Эта смежная дверь из спальни ведет в мои покои, госпожа.
У Ронуин глаза разбегались. Столько комнат для нее одной! В Ситроле у нее было крохотное местечко в общем зале. В аббатстве ей отвели тесную келью. А это все ее? Вышитые шпалеры на стенах. Овечьи шкуры на каменном полу. Дубовые стол и скамьи! А постель… такая огромная, с балдахином из зеленого с золотом бархата и парчи! И полость из рыжей лисы!
– Тут два очага? – пораженно прошептала она.
– Значит, ты довольна?
– Да,
