обсуждая оснастку нового судна, и вид одного из них заставил Артура вздрогнуть. Этот мужчина, судя по всему, был судовладельцем, ибо выделялся среди окружающих своей богатой одеждой: опушенный светлой лисой плащ, расшитый капюшон, а сбоку свисал меч в бархатных ножнах с серебряной обкладкой. Явно из рыцарского сословия, но при этом невысокий, плотный, короткошеий. Разговаривая, он повернулся, и стало видно его лицо – молодое, полное, с мягким, утопающим в пухлых щеках носом и маленькими глазками под рыжеватыми бровями. Он лишь скользнул взглядом по Артуру, проехавшему мимо него по мосту, но темноволосый незнакомец в дорожной накидке его не заинтересовал. А вот Артур не мог отвести от него глаз. В отличие от полного рыцаря он сразу узнал его и едва не заскрипел зубами от досады. Эдмунд Этелинг, жених его Милдрэд. Тот, кому она сказала «да», чтобы Артура не предали казни.
Они уже расплатились у городских ворот и собирались проехать, когда Артур спешился и бросил приятелям повод лошади, сообщив, что придет позже. Сам же, пройдя вдоль берега и свернув к причалам Уотергейта, стал наблюдать за Этелингом. Пока его не отвлек подкативший к нему на тележке безногий калека.
– Подайте Христа ради, добрый юноша! Если Господь явил вам свое милосердие, не откажите в милости и обездоленному калеке.
Артур скосил на него глаза. После многолетних войн в Англии было немало таких бедолаг, пострадавших в стычках вельмож. Этот же чем-то неуловимо походил на бывшего солдата: что-то в его выступающем подбородке, сердитых глазах и худых, но все еще широких плечах указывало на то, что некогда и он хотел поправить свои дела в набегах и разорении, но, видать, не повезло. Что ж, бывает.
– За кого ты воевал, приятель? – спросил Артур.
– За императрицу. Но она далеко, а я вот теперь побираюсь. Так как, добрый господин, есть у вас милосердие?
– И ты с тех пор подвизаешься тут, в Экзетере?
– А куда еще мне было податься? Тут немало сторонников императрицы, мне здесь сочувствуют и прикармливают.
– А этот господин, – Артур указал в сторону Эдмунда, – он тоже сторонник Анжу?
– Этот? О, этот сражался как раз за Стефана. Даже не за него, а за принца Юстаса. Небось знаете, сколько саксов встало на сторону королевского сына, когда он пообещал им привилегии, как у норманнов. Однако, мой добрый господин, – хитро прищурился калека, – я со вчерашнего дня не имел во рту ни крошки, а вы тут со своими расспросами… и никакого милосердия!
Артур усмехнулся.
– Ладно, приятель, я сам сражался отнюдь не за Стефана Блуаского. Так что… если ты не против откушать со мной, а заодно потешить меня новостями, то… Где тут неподалеку корчма?
Таковая оказалась поблизости. Заведение было грязным, дымным и продуваемым всеми ветрами, но из окошка виднелись причалы и стоявший там Этелинг.
