оторвал от себя цепляющегося Риса. – Мы покинули Тинтагель еще засветло, мы понятия не имели, что граф приказал убить своего гостя из Франции. Приободрись, приятель! Да, я взял послание… хотя и сам не ведаю, на кой черт оно мне понадобилось. Ну ладно, потом решу. Что же касается исчезнувшего для всех госпитальера… Мало ли что могло с ним приключиться по дороге? Возможно, он сам разделался с убийцами и ускакал подальше от владений его милости Корнуолла, унесся куда глаза глядят, скрылся, чтобы переждать опасность. Мог отплыть во Францию, мог просто утонуть при переправе через Канал[10]. А что послание у нас, никто не узнает. Зато теперь Корнуолл напуган до смерти. И никакой погони он не вышлет. Наоборот, спрячется у себя в Тинтагеле и будет молиться, чтобы его самого не припугнули пропавшим документом.
– Но ведь мы были последними, кто покидал Тинтагель! – волновался Рис.
– Что с того? Мы выполнили свое поручение и теперь возвращаемся к Херефорду.
Рис какое-то время размышлял, но постепенно успокоился. И когда из своего убежища за скалами они увидели двигавшийся по дороге возок брата Метью, Рис даже пошутил: пускай теперь толстый бенедиктинец важничает, что кое-что прознал, ему на это плевать, он сам в курсе событий!
Когда они уже садились на лошадей, Рис неожиданно сказал:
– Все же хорошо, Артур, что ты проведал эту историю. По крайней мере, это отвлечет тебя от твоей бесконечной тоски по саксонке Милдрэд.
Глава 2
Лучше бы Рис так не говорил. Ибо Артуру вдруг стало безразлично, что в его суме за плечами свиток, который может перевернуть всю Англию и погубить множество людей. В том числе и его самого. А вот мысль о том, что Милдрэд все еще бесконечно далека, порождала в его душе холодное неприятное чувство, в каком было и разочарование в себе самом, и тоска по любимой, и тихое отчаяние, с которым он ничего не мог поделать.
Рис ничего не сказал подъехавшему Метью, но согласился, когда тот предложил им как можно скорее убраться из владений Реджинальда Корнуолла. Для пущей безопасности они съехали с проложенной еще римлянами дороги, свернули на так называемый Аббатский тракт и долго ехали, петляя по унылой коричнево-серой местности среди вереска и колышимого ветром папоротника. Они понимали, что если граф вышлет погоню и начнет наводить какие-либо справки, то их могут выдать только корнуоллские пони. Стоило бы от них поскорее избавиться, но рачительный Метью отказался от предложения Риса сбыть животных в ближайшей из усадеб. Нет, они это сделают в Экзетере, где живет много людей и трудно напасть на след, даже если посланцы графа начнут расспрашивать, откуда эти лошади.
– А как мы поступим с доспехами и оружием рыцаря? – спросил Метью. – Покойный госпитальер был прекрасно обмундирован, за такую кольчугу мы можем получить целое состояние. Но и с головой
Канал, или Английский канал – название Ла-Манша.
