Но как только Риган переплыла Канал, она спешно приехала ко мне в Уэльс и все рассказала.
Гай умолк. Молчали и его слушатели. Наконец Гита тихо спросила:
– А Артур знает?
Гай отрицательно покачал головой. Потом встал и приблизился к сидевшим в нише окна супругам.
– Я прошу вас ничего не говорить ему. Для всех мой сын должен оставаться рыцарем ле Бретоном. Однажды я ему все поведаю. Но пока… Вы же понимаете, кто его мать… И я рассказал вам это, несмотря на то что вы союзники короля Стефана, лишь потому, что верю в вашу честь, которая не позволит вам разгласить эту давно поглощенную временем тайную историю. Ведь это вопрос доброго имени дамы!
После раздумья Эдгар спросил, когда Артур вступил в орден Святого Иоанна, которому покровительствует Матильда, и не догадалась ли она, кто сей молодой рыцарь? Гай поспешил заверить, что не догадалась, да и Артур по большей части общался с принцем Генрихом. По сути так оно и было. Даже после своих признаний Черный Волк не спешил сообщать щепетильному в вопросах чести Эдгару, что Артур имеет к госпитальерам не более отношения, чем он сам. Особенно теперь, когда Эдгар хлопотал об отставном госпитальере перед храмовниками. Да, барон должен видеть в Артуре лишь рыцаря, равного по крови и положению его единственной дочери. Может, они с Артуром потом и сознаются в своем обмане. Но это будет позже, когда все уладится.
Эдгар отвернулся к окну. Снаружи порой долетали звуки ночи: отдаленный крик совы, голоса перекликающихся на стенах замка стражников.
– А эти все еще гуляют. И ночь им не ночь, – произнес он, заметив свою дочь и сына Гая, медленно прохаживающихся вдоль зубчатого парапета стены.
Эдгар догадывался, что именно по воле Милдрэд молодой рыцарь остается с ней. Вряд ли бы юноша осмелился на такое, а вот Милдрэд всегда была своенравной. Она часто прикидывалась покорной, но при этом умела настоять на своем. И Эдгар поощрял в ней это умение. Милдрэд слишком знатна и богата, чтобы находиться у кого-то в повиновении. Когда Эдгар узнал, что с его девочкой непочтительно обошлись в доме предназначенного ей в супруги Роджера Херефордского, он сразу решил, что не такой муж нужен для Милдрэд. Может, поэтому и дал согласие на ее обручение с Этелингом, ибо видел, что с таким супругом Милдрэд останется госпожой в своих владениях. Но было и еще кое-что; Эдгар даже самому себе не признавался, что втайне ревновал свою единственную обожаемую девочку к любому, кто бы ни стал ее мужем. Но дочери все равно вырастают, и их привязанность к отцам переходит на иного мужчину. Эдгар же хотел всегда оставаться для своей малышки единственным. Поэтому спокойно свыкся с мыслью, что Милдрэд не любила Эдмунда. Привыкнет, думал он, но именно отец всегда будет первым в ее сердце. Однако он ошибся, ибо Милдрэд уже тогда была влюблена. Гита первая поняла
