style="font-size:15px;"> В Зоологическом саду был митинг «Свобода животным!». На волю из клеток выпустили всех «угнетенных зверей» – таких, кто никого не ест. По улицам бегали олени, яки, ламы, а у одной беременной оку-сан произошли преждевременные роды прямо на тротуаре, потому что ей встретился на улице Пресня южноамериканский армадилл.
Эрасту Петровичу не терпелось увидеть все эти чудеса собственными глазами.
10 апреля он наконец выполнил долго не дававшуюся задачу – преодолеть гостиную за полминуты и, довольно утерев пот, объявил: «Всё, завтра выхожу в город».
Маса был к этому готов. Он соорудил средство передвижения: кресло на каучуковых колесиках.
– Ису-самоход к вашим услугам, господин, но для начала я просто покатаю вас по переулку.
– Нет, – твердо сказал Фандорин. – Это совсем иной мир и совсем иной я. Нам нужно привыкать друг к другу. Первые шаги я сделаю без няньки. Завтра до полудня буду делать упражнения и тренироваться. Потом отправлюсь на экскурсию. Один.
Японец тяжело вздохнул, но спорить не стал. Он знал, что так будет.
– Чтобы ису поехал, надо двигать вот этим рычагом взад-вперед. Взад-вперед вы ведь можете? Захотите остановиться – жмите ногой вот на эту подставку. Только не резко, иначе можете опрокинуться…
– Не бойся. Пока не научусь, не поеду.
– Я боюсь не этого, господин. – Маса угрюмо потер полуседой ежик волос. – Москва стала опасным городом. Вы его не узнаете. Вы будете чувствовать себя, будто Урасима Таро. А это плохое чувство. Да и сказка плохо кончается.
Рыбак Урасима из сказки провел несколько дней на дне океана, в гостях у морского царя, а когда вернулся домой, оказалось, что на земле прошло несколько веков, и он не узнал родной деревни.
– Урасиме не следовало совать нос в запретную шкатулку, – беспечно ответил Фандорин, улыбаясь при мысли о том, что завтра мир расширится за пределы опостылевшей квартиры. – Я ни во что соваться не буду. Просто немножко покатаюсь.
Удивительное путешествие
Назавтра, 11 апреля, в третьем часу пополудни, укутанный в теплое пальто со смушковым воротником, но с непокрытой головой, которую следовало держать в холоде, Эраст Петрович выкатился за ворота. Маса проводил его церемонным поклоном, прочитал оберегательную сутру и трижды перекрестил.
Качая рычаг, Фандорин медленно поехал по своему Малому Успенскому (он же Сверчков) переулку до Большого Успенского, с любопытством глядя вокруг.
Он чувствовал себя не Урасимой Таро, а скорее героем уэллсовского романа «Когда спящий проснется». Мистер Грэхем очнулся после летаргии в 2100 году и не узнал старой доброй Англии, потому что в ней не осталось ничего старого, ничего доброго и очень мало английского.
Чинный, барский квартал, прежде такой опрятный, выметенный, ухоженный, выглядел как морской берег после цунами, когда волна уже отхлынула, но усеяла
