приказам.
– Приказ нельзя обсуждать! – не унимался Калинин.
– Семен, – вступил в спор Зайнулов. – Лейтенант прав. Есть приказ, его требуется выполнить. Не обратно же нам идти? Дальше будем вести себя осторожнее. Пошлем вперед разведчиков.
– Не нравится мне всё это, – произнес старшина и быстро отошел. Алексей посмотрел на политрука.
– Это плохо, что немцы прошли в том же направлении? – спросил он.
– Естественно, ничего хорошего в этом нет. Мы не знаем их цель. Они могут помешать нам выполнить основную задачу. Кстати, давно хотел спросить. Почему мы должны занять эту высоту? Почему в таком отрыве от остальных войск? Если мы займем ее, как долго придется удерживать?
Калинин растерялся. Если честно, он не задумывался над этими вопросами.
– Я не знаю, – признался лейтенант.
– Комбат не сказал?
– Нет.
– И вы не спросили?
– Я просто не думал об этом.
– А следовало бы.
И политрук ушел вслед за старшиной. Алексей остался посреди дороги, почесывая лоб и прокручивая в голове фразы из разговора со старшиной и политруком.
Красноармейцы разбредались по домам, чтобы последний раз понежиться в тепле, пообедать и продолжить путь по заснеженным дорогам. В задумчивости Алексей посмотрел на ближнюю к нему избу.
– Ух ты! – пробормотал он, забыв обо всём. Изба вроде ничем не отличалась от тысяч других, разбросанных по средней полосе России. Рубленый дом с покатой крышей, три окна на фасаде в обрамлении сложных узоров. Ничего особенного. Но глаз Алексея тотчас уловил маленькие странности.
Обычный деревенский дом до нашего времени сохранил в себе языческую заклинательную символику, с помощью которой жильцы издревле надеялись обеспечить сытость и тепло, безопасность и здоровье, защиту от злых духов. Эта символика отражала единый образ мироздания. Искусно выпиленные доски на фасаде, закрывающие фронтоны и углы, изображали небеса и ход солнца. С крыши спускались деревянные «полотенца», на которых было изображено светило. В центре обычно ставили громовой знак – круг, разделенный на сектора – символ Рода или Перуна, оберегающий дом от попадания молнии. Щипец крыши всегда украшал конек.
На этой избе изображение солнца отсутствовало. В оформлении преобладали волнистые линии и плетеные «косы», которые обрамляли окна, закрывали края крыши и наружные углы избы. Даже чердачное окошко было вырезано в форме волны. На гребне крыши вместо конька торчал невысокий потрескавшийся треугольник, острым углом нацеленный в небо. Его назначения Алексей не понял.
Он достал из планшета школьную тетрадь в клеточку и чернильный карандаш. Дела на фронтах складывались скверно, части Красной Армии несли ужасные потери, а в душах советских людей поселилась обреченность. Но всё-таки Алексей надеялся, что война когда-нибудь закончится. Восстановят университеты, будет развиваться наука и славянская история
