style="font-size:15px;"> Долгорукой искоса посмотрел на коллежского асессора и значительно произнес:
– Не счел возможным. Брата послал, Кирилла Александровича. А почему – не нашего ума дело.
Фандорин только молча поклонился.
«Потолковать» дорогой не довелось. Когда уже сели в карету – губернатор на мягкие подушки, Эраст Петрович напротив, на обтянутую кожей скамейку, дверца вдруг снова распахнулась, и, кряхтя, влез князев камердинер Фрол Ведищев. Бесцеремонно уселся рядом с князем и крикнул кучеру:
– Трогай, Мишка, трогай!
Затем, не обращая на Эраста Петровича ни малейшего внимания, развернулся к Долгорукому.
– Владимир Андреич, я с вами, – объявил он тоном, не допускавшим возражений.
– Фролушка, – кротко молвил князь. – Лекарство я выпил, а сейчас не мешай, у меня важный разговор с господином Фандориным.
– Ничего, подождет разговор ваш, – сердито махнул деспот. – Что вам за бумажки Петька подсунул?
– Да вот, Фрол. – Владимир Андреевич раскрыл папку. – Заказ художнику Гегечкори на завершение росписи Храма. Уж и смета составлена, видишь? А это – подряд купцу Зыкову. Будем под Москвой железную дорогу рыть, чтоб быстрей доехать всюду было. И еще – о снижении цен на газ.
Ведищев заглянул в бумаги и решительно объявил:
– Нечего Храм Гегечкори этому отдавать, он прохвост известный. Лучше бы кому из наших, московских, отдали. Им тоже жить надо. Оно и дешевле будет, и красотой не хуже. Где деньги-то возьмем? Нет ведь денег. А Гегечкори Петьке вашему дачу в Алабине разрисовать обещал, вон Петька и старается.
– Так ты думаешь, не стоит заказ Гегечкори давать? – задумчиво спросил Долгорукой и убрал бумагу вниз.
– Нечего и думать, – отрезал Фрол. – Да и метрополитен этот – дурь одна. На кой дыру в земле копать и паровоз туда запущать? Только казенные деньги на ветер выкидывать. Ишь чего удумали!
– Ну, тут ты не прав, – возразил князь. – Метро – дело хорошее. Вон у нас движение какое – еле ползем.
И правда: губернаторская карета застряла у поворота на Неглинную, и сколько ни бились конвойные жандармы, никак не могли расчистить дорогу, по случаю субботы сплошь забитую телегами и повозками охотнорядских торговцев.
Ведищев покачал головой, словно князь и сам должен был понять, что зря упрямится.
– Да ведь гласные в Думе скажут, совсем Долгорукой из ума выжил. И питерские вороги тож не преминут. Не подписывайте, Владимир Андреич.
Губернатор сокрушенно вздохнул, отложил и вторую бумагу.
– Ас газом что же?
Ведищев взял докладную записку, отодвинув подальше, зашевелил губами.
– Это ладно, можно. Городу выгода, и москвичам облегчение.
– Вот и я так думаю, – просветлел князь, раскрыл прикрепленный на дверце пюпитр с письменным прибором и поставил размашистую подпись.
Потрясенный
