Она спрятана в этом доме. Поверьте, здесь перевернули всё, но ничего не нашли. В Эскориале пришли к выводу, что ваш отец наложил на этот ценный артефакт заклятие, которое снять сможет только кровный родственник. И, идёмте, я подключу вам коммлинк. Пока ещё вы не гражданка Страны Пяти Лепестков, у вас нет права доступа.
…Пока он возится с клавиатурным экраном, изучаю корешки книг. Во, «Как приручить дракона», то, что нужно. Проштудирую на досуге, зря плохо отзывалась об этой библиотеке.
… наслаждение непристойно…
… красота умерла полтора столетия назад…
… агония затянулась…
Слова идут сверху. Из небесного рупора.
Инспектор вздрагивает.
– В зоне Л-57 – Грех четвёртый – Acedia.
Сообщение повторяется, пока не начинает пульсировать в крови.
– Скверно, – он вскакивает, собранный, устремлённый вверх, тёмный ангел мщения. Распоряжения отдаёт чётко, нетерпящим возражений тоном:
– Найдите леди Веллингтон и прикажите К-10-И-15 развернуть купол. Зона Л-57 – совсем рядом. Мне нужно идти.
– Постойте, – кидаюсь к нему. – Что значит Acedia?
Раз уж мне спасать мир, лучше узнать о нём побольше.
– Грех уныния, – бросает он, вскакивая на окно. – Он заражает всё зелёной тоской. Она разъедает, как ржа.
И взмывает вверх прямо с подоконника.
Громыхает ногами КИ, бежит меня защищать, мой медный рыцарь. Суетится. Деловито мигает лампочками.
– Где госпожа Веллингтон?
– В безопасности. Я должен развернуть ку…
Но он не успевает.
Громадный, бурый, тощий. Упирается головой в небо. Тянет корявые многопалые лапы. Булькает: иди, иди ко мне, грешница.
Зеленоватый едкий туман, будто щупальца спрута, расползается от его фигуры.
Похожий на гигантского богомола.
Бес полуденный.
Acedia, грех четвёртый, – уныние, нетружение, беспечность – близится, накрывает бурой тенью, дурманит зелёным туманом, и я впадаю во грех…
Гудок шестой
Нары у Фила клёвейшие! Плюхаюсь и тону. Кайф и радость несутся по жилам. И даже полюбляю этот мир.
И ваще щаз постигла розовый, и мне с ним и в нём хорошо.
Фил говорит: смешная.
Он принёс хламиду для верха и на низ. Нижняя называется «брюки». Узкие, еле втиснулась. И привёл сюда. Это называется «квартира».
Фил говорит: небольшая. А по мне так – ого-го! Комнаты и комнатки разного предназначения. И всё – на двоих! Ну ни фигасе!
Он походит, садится рядом, суёт мне тару, из которой валит сладостный и чуть горьковатый дымок.
– Это что?
– Кофе. Со сливками. Как ты любишь. То есть, как Маша любит.
И словно сдувается весь, сказав про неё. Как в ведро с серой краской макнули.
Беру, обоняю.
