style="font-size:15px;"> Деллахи небрежно погасил окурок, раздавил его в тарелке, стоящей на столе.
– В-вот, – равнодушно произнёс он.
Видели бы вы какой победный огонь загорелся во взоре Меган Маклахен! Она удовлетворённо кивнула.
Тут и появился Пирс Маклахен.
8. День второй. Пирс Маклахен
Тупую курицу ждёт острый топор, – так говаривал папаша. Он это и мамаше всегда повторял. Правда, башку-то ей он так и не снёс. Рубанул, а башку снести силёнок не хватило – стар он тогда уже был. И совершенно зря его посадили. Мамаша сама была виновата, что под топор подлезла.
Эту короткую и ёмкую фразу про курицу Пирс Маклахен любил и частенько повторял, особенно жене. Точно не известно, когда он произнёс её в первый раз. Определённо не до свадьбы и не в первый день совместной жизни. А потом как-то так получилось, что стал повторять её довольно часто. Вот и сейчас она крутилась у него на языке при воспоминании о посеревшем картофеле.
Когда он ступил в гостиную, эта тупая курица сразу захлопала крыльями и, взвизгнув "Ой, у меня же пирог!", засеменила к двери. Виновато сутулясь под тяжёлым взглядом Пирса Маклахена, сторонясь его, она исчезла в коридоре.
– Совсем забыл! – воскликнул Липси, хлопая себя по лбу. – У меня же до сих пор не распакована сумка. Вот же я простофиля!
И засуетился, заторопился вслед за Меган, неловко обходя Маклахена, бессмысленно улыбаясь.
Беатрис проводила его взглядом, потом в упор и гордо посмотрела на Маклахена.
"А ведь я ж тебе велел идти чеснок полоть, чёртова ты кукла!" – подумал он.
– Пойду и я, пожалуй, – сказала эта смуглявая девка. – Душно здесь как-то сразу стало, просто нечем дышать!
Произнеся это, она бросила на Пирса Маклахена победный взгляд, скользнула любопытным и ободряющим взглядом по незнакомому мужику в шляпе, что вальяжно развалился у стола, и вышла на улицу.
Вот и шагай, шагай, пока тебе ещё душней не стало!
Маклахен всем телом повернулся к новичку. С минуту они рассматривали друг друга: Пирс Маклахен по-хозяйски оценивающе и свысока, гость – лениво и равнодушно. Хитрая сволочь и много о себе мнит, его по роже сразу видно. Ну, ты свои замашки-то городские оставь, оставь покуда. Здесь тебе никто кланяться и кофа подносить не будет. Пирс Маклахен тебя в оборот возьмёт быстро, уж это будь здоров. Ему ведь всё равно, кто ты и что там из себя представлял. Здесь ты из себя ничего не представляешь. Здесь ты – проситель. А Пирс Маклахен – хозяин. И жизнь твоя, рыжий, зависит от него, от Пирса, мать твою, Маклахена. Ведь ты если хоть слово против вякнешь, вылетишь с острова драным петухом, и благо ещё, если вслед тебе ничего не полетит.
– Ну а ты, приятель? – произнёс Пирс Маклахен, когда выразил взглядом всё, что хотел.
– М-мне нужна к-кэ-э-комната, – промямлил посетитель.
Заика, стало быть. Рыжий, да ещё и заика. Это за что ж тебя так жизнь наказала?
– Ну, так я и думал, – кивнул Пирс Маклахен. – Только свободных комнат в отеле нет.
