надежно подсвеченную вдоль и поперек, как в тех же американских триллерах. Домодедовская же полоса осталась именно дедовской: вся убитая, латанная вдоль и поперек гудроном, с жалко торчащими тусклыми косыми фонариками по бокам… Удивительно, что по такой полосе удается взлетать даже при нормальной видимости.
С точки зрения авиационного разума аэропорт есть сначала взлетно-посадочная полоса, а уж потом терминал. Качеством полосы определяется уровень порта. Ведь чем меньше задержек в воздухе, тем меньше мучений на земле.
Москва пошла по простейшему пути, подсказанному гениальным Потемкиным: фасад подправили, остальное не тронули.
И тогда я понял, что такое современная Россия.
Гитлер был не прав. Россия – не колосс на глиняных ногах. И вообще никакой не колосс.
Россия – просто старая проститутка, сделавшая подтяжку лица в дешевом уличном салоне.
Приемлемую с расстояния десяти метров, но ужасающую вблизи.
«Мы летаем на гробах!»
Так в сердцах бросил Сталину еще в 1938 году на совещании высшего уровня, посвященном проблемам советской авиации, один знаменитый летчик, Главком авиации.
Имя смельчака оказалось вычеркнутым из жизни и даже из памяти еще до конца совещания. С тех пор минуло немало. Ушел из жизни страшный Иосиф Виссарионович, изменились сами проблемы. А мы как летали на гробах, так и летаем. И, похоже, будем летать еще долго.
Достаточно сказать, что из эксплуатирующихся у нас самолетов лишь «Ил-86» (тоже порядком устаревший) сертифицирован по критериям ИКАО. («Ту-204» не в счет, так как их выпущены единицы; «Ил-96-300» существует в основном на бумаге). В «Ту-154», на котором мы добирались из Москвы, не было предусмотрено индивидуальных кислородных масок. Когда жене стало плохо от удушья, я потребовал для нее кислородный баллон – надолго ли его хватило, если бы начали задыхаться сразу полторы сотни пассажиров?
Я бывал в пилотской «Ту-154». И на земле и в полете. Скорее всего, служба аэропорта была права: эта старая машина вряд ли в состоянии бежать вслепую без рысканья даже несколько секунд.
Когда самолет был задраен перед взлетом, пассажиры умирали от духоты, поскольку не работала вентиляция. Меня взволновало другое: обдув кресел идет из того же источника, что и общий наддув воздуха внутрь салона. Последний же обеспечивает герметизацию салона и нужное значение «высоты в кабине» – то есть давления внутри самолета, отличающегося от забортного разреженного воздуха и соответствующего подъему на определенную высоту над уровнем моря, в пассажирских самолетах около 2000 метров. Сейчас мы шли прямо на взлет вообще без всякого наддува. Я испугался за жену: пониженное давление вызвало бы страшную боль в ушах.
Самолет уже рулил к полосе. Воздуховоды молчали. Поймав пробегавшую стюардессу, я крикнул ей громко и точно на авиационном языке – куда же, черт возьми, мы летим без наддува и что будет с высотой в кабине?!
Через пару минут пошел долгожданный
