или «впоследствии» (postea). Наречие postea переводится как «далее» и «впоследствии», тогда как немедленность действия, скорее всего, выражалась бы наречием subito. Таким образом, о немедленном бегстве Святополка к тестю сразу после смерти Владимира говорить не приходится. Сложнее обстоит дело с вопросом о том, кого именно имел в виду Титмар, говоря о двух наследниках Владимира. Кроме Святополка он упоминает в своей хронике только Ярослава, но, так как Святополк, по Титмару, не мог быть наследником Владимира, потому что находился в темнице, сам Владимир вряд ли мог оставить свое «наследство» Ярославу, потому что, согласно ПВЛ, перед смертью готовился выступить в поход против него. Подходящими кандидатами являлись бы Борис и Глеб[81], но это предположение может оставаться лишь догадкой, поскольку ни об одном из них Титмар ничего не сообщает, и на основании текста хроники в качестве наследников Владимира можно подразумевать любого из его сыновей (за исключением скончавшихся к тому времени Изяслава, Вышеслава и, возможно, Всеволода, который иногда отождествляется с «конунгом Виссивальдом», согласно исландским сагам об Олаве Трюгвассоне посватавшимся к вдове шведского конунга Эрика Победоносного Сигрид Гордой, велевшей ночью после пира сжечь его вместе с другими женихами)[82].
Еще одно расхождение существует относительно датировки брака Святополка с дочерью Болеслава и заговора против Владимира. Одни исследователи, вслед за немецким историком Р. Рёпелем, считают, что он имел место в 1012 г.[83] Другие, вслед за П.В. Голубовским, полагают, что он состоялся позже – в 1014 или 1015 гг.[84] Камнем преткновения в данном случае является другой фрагмент из хроники Титмара Мерзебургского, в котором он сообщает, что после заключения в мае 1013 г. в Мерзебурге мирного договора между Болеславом I и немецким королем Генрихом II поляки напали на Русь при немецкой и печенежской поддержке, так как приверженцы первой гипотезы считают, что нападение Болеслава в 1013 г. и было той самой местью за арест дочери и зятя, а приверженцы второй гипотезы считают, что война 1013 г. с арестом Святополка никак не связана. На наш взгляд, гипотеза Рёпеля, адекватнее, чем гипотеза Голубовского, позволяет интерпретировать информацию Титмара: в этом случае устанавливается логическая связь между двумя фрагментами произведения и не приходится искать гипотетических проявлений мести Болеслава вне контекста.
Примерно в это время на Руси происходил новый этап «окняжения» земель, вызванный смертью княжившего в Новгороде Вышеслава, в ходе которого свои волости получили Борис и Глеб, – причем Борис был представлен преемником на ростовском столе своего брата Ярослава[85], который, заняв место Вышеслава в Новгороде, через некоторое время отказался посылать в Киев дань. В «Истории Российской» В.Н. Татищева (1686–1750) смерть Вышеслава датируется 1010 г.[86], однако последнее исследование «татищевских известий», осуществленное М.Б. Свердловым, демонстрирует несостоятельность некоторых
Святые князья-мученики Борис и Глеб. С. 82.
В качестве городского центра Ростов сложился, по-видимому, в конце X века (См.:
