это по поводу отношений со смертью. В этом году в дату смерти своей бабушки и ровно в том возрасте, когда она ушла, я попала в больницу. Накануне сын заставил меня наблюдаться в поликлинике. Он меня туда оттащил, заставил сдать анализы. Я сдаю анализы, через час мне звонят: «Срочно приезжайте, нужно госпитализироваться, иначе смерть». У меня очень высокий креатинин, острая почечная недостаточность. Срочно нужно делать диализ. Меня на каталку и в Боткинскую. Последующие трое или четверо суток я в полузабвении, и тогда же – и река Стикс, и та сторона, и фигуры людей, родственников на том берегу, которые говорят мне: «Тебе тут не место, еще не время», и абсолютно внутреннее спокойствие и готовность туда уйти, как будто все, что делалось, уже завершилось, и я имею право. После первого диализа ночью разговор с ангелом-хранителем, сон такой, как будто кто-то из архангелов говорит: «У тебя есть выбор, ты можешь уйти, можешь остаться. То, зачем ты приходила – ты сделала, теперь только тебе выбирать: уйти или остаться, выбор за тобой, только ты решаешь». Это как договор с жизнью или со смертью. И я понимаю, что хочу остаться, потому что у меня еще нет внука или внучки. И что в общем-то есть много нереализованных творческих планов, в плане семинаров и так далее, просто в последний год было очень тяжело. У меня нарастал креатинин, но я не связывала это с почками, кардиологи даже ошибались, в Бакулева были супер-консультанты, но они мне не поставили почечную недостаточность, которая уже была, они мне поставили сердечную недостаточность. То есть все, что мне делали последние полтора года, было абсолютно неправильно. Врачи ошибались, а я же врач сама, я доверяюсь всему. Меня лечат – я принимаю все, как положено. И когда меня привезли, говорят: «Почки нормальные. Почему острая почечная недостаточность? Она бывает только на фоне хронической почечной недостаточности, а почки нормальные, непонятно откуда. То есть я для них была загадкой, а если ты сделала диализ, то у тебя обратного пути нет, это профнакладка.
– Надо делать всю оставшуюся жизнь, что ли?
– По 35 лет там люди делают. А знак внешнего экрана был за полгода до этого – девочка пришла с хронической почечной недостаточностью, с диализом, ее только с диализа привезли. Ребята ее возили по 3 раза в неделю на процедуру, ей 24, она отстояла на очереди на пересадку почки, и ей сказали, что если в течение полугода почка не поступит, то эффекта не будет, они не смогут, диализ ей больше не поможет.
– Она пришла к Вам на группу?
– Да, мы делали расстановку. Через сутки ей позвонили. Разбился мотоциклист с ее группой крови, он находился в реанимации, но надежды на то, что он выживет, не было. И ей его почку пересадили. Она приехала на своих двоих через 3 или 4 месяца, совершенно счастливая, сказала «Спасибо». Еще через месяц начали нарастать симптомы позднего отторжения, она еще раз пришла на расстановку, мы это изменили, но внешний экран мне показывал: «Проверь почки».
– А Вы про внешний экран говорите как некие события в мире?
– Да, события
