мог себе позволить разве что хозяин…
В конце концов, спустя энное количество временных промежутков, мы с Серёгой, грациозные, как мешки с картошкой, подковыляли к стойке. Истребовали у бармена два «отрезвителя»; такая химическая хрень, нейтрализующая опьянение. Опустошили тонкие высокие «мензурки». Если опьянение сильное, состав не снимет состояние полностью, но определённый эффект всё же окажет, помогая избежать неприятных последствий, снизит пагубное воздействие алкоголя на организм.
Немного придя в себя, мы с Марлином осознали, что праздник удался, однако пора и честь знать.
Марлин выставил ладонь, и я хлопнул по ней, дав ему «пять».
– Короче, брат, бывай, – напутствовал меня друг, – хочешь, мой Максик отвезёт тебя, куда нужно?
Макс – это его телохранитель и помощник. Зависает наверняка в кабинете сейчас, ждёт распоряжений. А, нет, вон там он, сидит за столиком и выпасает Марлина. Приглядывает за боссом неустанно, верный «зам»… Насколько вообще может идти речь о верности в их роде деятельности.
– Нет, хочу пройтись пешочком… Но спасибо.
– Как знаешь! Рад был повидаться. Заглядывай ко мне почаще, брат.
Мы пожали руки, и я под всё ту же нетленную музыку, сквозь то же ненавязчивое освещение, наполняющее атмосферу, пересёк зал, чтобы выйти из «Неаполя».
Уходил, чтобы вернуться к своей обычной жизни.
Друг затаённо улыбался вслед. Я это увидел, когда открыл выходную дверь и на пороге оглянулся…
Продление. Неофит
Если бы у людей не было глаз, они бы даже не подозревали о существовании цвета. Так что, вполне возможно, люди не знают о существовании чего-нибудь важного только потому, что у них нет соответствующего органа для восприятия этого неизвестно чего…
Вывалившись из небытия обратно в физическую действительность, я кое-как разлепляю веки и снова вижу картину мира. Приподнявшись на локте, осматриваюсь кругом, адаптируясь к новой обстановке, отгоняя остатки мрака.
Небо затянуто чёрным бархатом. Я лежу на обочине неширокой, метра три, уходящей за пределы видимости дороги. На её поверхности наблюдаются признаки, указывавшие, что некогда она была асфальтированная или бетонная. Сейчас от первоначальных материалов мало что осталось, почти всё оккупировал бурьян разной масти.
Но дорожное полотно ощущается, и я, кое-как поднявшись на ноги, ступаю дальше по нему. Признаки дороги дают надежду куда-нибудь дойти. Винтовка и сумка мои остались при мне, все гаджеты и детали экипировки не тронуты. Направляюсь я в сторону, куда «смотрели» мои ноги, когда очнулся.
Не успеваю сделать и полсотни шагов, как начинает моросить мелкий дождь.
По ходу пытаюсь осмысливать, что же стряслось. Каким-то образом я оказался
