style="font-size:15px;"> – Как скажешь. Но прилечь мы можем?
Женя кивнула.
Она сидела, прислонясь к стене, а Савелий лежал, опершись на локоть, и расстояние, разделявшее их, ощущалось, как барьер на дуэли. Шаги посчитаны и отдана команда: «Сходитесь!» Женя замерла на воображаемой линии, успокаивая пульс, чтобы ненароком не сдвинуться ни на миллиметр, потому что знала: еще пара шагов – и ее настигнет выстрел, удар шпагой, не важно что, но в самое сердце. Было одновременно страшно и интересно. Она вдруг почувствовала, что у нее пересохло в горле, почему-то вспомнилось, как Пьер Безухов жевал снег перед дуэлью с Долоховым. Женя встала и подошла к окну, раздвинула занавески – на улице рассвело. Она открыла форточку и собрала немного снега с рамы, лизнула пальцы.
Бяша смотрел на нее с кровати, за милым интеллигентным мальчиком в золотых отцовских очках просматривался опытный бретер.
– Утро наступило, нам пора, – сказал он, вставая.
Поехали к ней на Фили на такси. Сева поднялся с Женей наверх, родителей дома не было, они остались ночевать у бабушки. Женя оставила его в комнате и убежала в ванную. Перед зеркалом, привычным движением вынула шпильки из тугого высокого пучка, тряхнула головой. Робкое январское солнце из маленького окошка под потолком упало на ее распущенные волосы и осветило комнату золотым светом. Она всегда перед сном расчесывалась и заплетала две косы, чтобы волосы утром не стояли дыбом, как пружины. Они ведь, кажется, собираются спать?
Сева уже разделся и ждал ее в постели. Он удивился, увидев Женю с косами и в ночной рубашке.
– Это что за первоклассница с косичками? – засмеялся он.
– Я так привыкла. Я сплю с косами.
– Ну, ты вроде бы сейчас собралась спать со мной, а не с косами.
Все первое января они провели в кровати. Женя и не знала, что такое бывает на свете, что она может испытывать нечто подобное, забывая порой, кто она и где находится. Ее возвращали в реальность звонки родителей, которые хотели, чтобы она приехала к бабушке. Женя собиралась, но каждый раз Сева удерживал ее, и все опять начиналось по новой, и опять звонил папа.
– Где же ты? Уже два часа прошло, а ты еще дома?
– Я верхушку на елку все не могу надеть. Я верхушку надеваю. Сейчас надену и приеду.
– Верхушку надеть – это такой новый эвфемизм? Так теперь это называется? – смеялся Сева и тянул ее к себе.
Наконец они вышли из квартиры, он поехал к себе на Пушкинскую, Женя – к бабушке.
Второго января Сева отсыпался, третьего он позвонил Жене.
– Нет, я в универ не пойду сегодня, – сказала она.
Он помолчал, откашлялся.
– У меня вопрос. Ты меня любишь?
– Ого, так сразу? Вроде рановато говорить о любви, ты не думаешь?
– Как?! Ты со мной была и говоришь, что рано говорить о любви?
Договорились встретиться около кинотеатра «Мир» на Цветном бульваре и пойти
