с концом света в данном конкретном владении. Само существование королевства станет сомнительным. Природу ждут страшные катаклизмы, а народ – глад, мор, забвение.
– Да, – согласилась королева. – Ты опять права. Но чего добивается Наста?
– Мне кажется, она хотела манипулировать Вами, собственно, как и всеми, кто её окружает. Однако нашей честолюбивой коротконожке Вы оказались не по зубам.
– Что там с ярмаркой? – решительно поменяла тему королева.
Что толку перемывать кости любовнице короля, если ничего сделать не можешь. А можешь единственное – постараться не быть отравленной, а то и загрызенной в собственных покоях.
– Начали съезжаться купцы и знать. Пока что наши. Ночью откроется граница, хлынут приезжие. Такое начнётся!
– Как думаешь, почему король назначил летнюю охоту на время ярмарки?
– Он Вам не сказал?
– Он вообще со мной мало разговаривает. На все вопросы один ответ: шли бы Вы, Сияющая, заниматься своими делами.
– Во дворце всегда много слухов. Но в этот раз все молчат. Не удивлюсь, если за сей беспрецедентной скромностью стоит шут. Дамьен умеет запугать – рта не раскроешь. А если даже придворные кумушки попридержали языки, боюсь, затевается что-то необычное. Хотя, это только мои предположения. Не расстраивайтесь раньше времени, Сияющая.
– Полагаешь, я могу оставаться спокойной, зная, что надо мной уже занесён кинжал, и убийце осталось только опустить руку. Мне не у кого просить помощи. Боюсь, одни мы с тобой не справимся. Тамарис, ты мне всегда нравилась. Учитывая, что всё так плохо складывается, может быть, тебе уехать в свой замок? Ты исчезнешь под шумок, пока идёт ярмарка. Нет смысла погибать обоим. Хотя…
– Я знаю, королева, о чём Вы подумали. Если я стою на службе у Насты, я точно останусь, следить за Вами. Да?
– Согласись, мысль не такая уж пустая.
– Я клянусь Вам страшной клятвой нашего рода, что служу только Вам. И если я Вас предам, пусть моего ребёнка загрызут волки у меня на глазах.
Девушка говорила, а у Тейт мурашки бежали по спине. Наверное, так и даются самые страшные клятвы. Человеку нет необходимости нагнетать напряжение, играть трагедию, повышать градус момента. Принесённая клятва может стоить ему жизни. Цена момента столь высока, что для театра не остаётся места.
– Это очень серьёзно, Тамарис. Благодарю. Я тебе верю.
В дверь поскреблись. Тейт кивнула. Тамарис отворила створки. В комнату друг за дружкой впорхнули Дейдра и Маргарита.
– Нам кастелянша велела отнести часть Ваших платьев в стирку, – не моргнув глазом, соврала Дейдра. – А вот ещё и это, – она потянула из стопки понравившееся Анаис платье. Зеленовато-фиолетовые переливы создавали на солнце потрясающий эффект. Казалось, это и не ткань вовсе, а самая настоящая вода.
Тейт стало обидно. Глупо, конечно, в такой тяжёлый момент самоутверждаться в глазах соперницы и её слуг, но безропотно отдать Насте свой любимый туалет
