отметил вервр. Он сел у стены и стал ждать, пока всё нужное будет приготовлено трудами расторопного Шельмы и усердно мешающей ему Аны: соломенный тюфяк, покрывало, тёплая вода, полотенце, мази…
– Мать не простил? – спросил Ан, слегка удивляясь своему любопытству.
Шельма как раз укладывал Голоса на тюфяк и прибирал его рубаху, складывал с какой-то трогательной аккуратностью.
– Да ну её, – без злости буркнул Шельма, не усомнившийся, что спрошено у него. – Мы с Голосом перетёрли. Живая ж мать всяко лучше, чем никакой. Да и она ж… унялась, в мои дела не лезет, в свои не тянет. Ана, тебя ж моя мамка не обижала?
– После разберёмся, – вервр пересел к тюфяку.
Он быстро провёл кончиками пальцев по спине Голоса, повторно тщательно прощупал ребра и позвоночник. Задумался, растирая руки и грея их, а затем растирая изуродованную спину и тоже грея, готовя к работе.
– Кто выставил Чиа из города?
– Матушка Ула, – отозвался Голос. – То есть…
– Понял. Занятно, как сплетаются случайности в мире людей… и тем более атлов. Не скучно. Без боя не скучно… Как тебя? Голос, да? Я поправлю, но затем тебе понадобится белый лекарь. Не знаю, где они ещё есть. Раньше была семья на побережье, на юге. Сильная кровь, но вся вылиняла в новых поколениях. Дар был осознанно разменян за золото. Так я слышал.
Вервр снова прощупал позвоночник. Долго примерялся, решая, стоит ли ломать два плотно сросшихся ребра, разделяя их и причиняя большую, но неизбежную боль. Ана сопела, держала Голоса за руку и очень за него переживала. По вздохам слышно – аж до слез.
– Останусь на три дня, – решил вервр и сместил седьмой позвонок, сразу лишив жертву сознания. – Тут чутье нужно… звериное. Старые переломы, всё срослось и наслоилось. В мягкую, как делают лекари людей, поздно править. Ана, прекрати рыдать.
– Я болю, – пропищала та в ответ и снова заныла.
– За него? – удивился вервр.
– А-ай… Да. О-ох…
– И как тебя наказывать, – разделяя два сросшихся позвонка и разводя их в нужное положение, пробормотал вервр. – Ты умудряешься казниться хуже, чем казнил бы даже я, даже решившись. Ладно, боли. Где Шельма?
– Тут же ж! – выдохнули в затылок.
Вервр рассмеялся, запоздало опознав и подкравшегося Шельму, и нож у самой своей спины, и то, как дрожит приготовленная к удару рука бывшего вора.
– Меня тут назвали лешим. Согласен?
– А кто же ж с бесами спорит, – усмехнулся Шельма. – Леший, значит, леший. Твою ж чешую, да хоть мертвяк, только лечи!
– Весь в маму, – промурлыкал вервр.
– Так у неё ж тебя и видел, – добавил Шельма. Помолчал и уточнил: – Давно.
– Значит, с этим разобрались, – проверяя спину, отметил вервр. – Нужна толстая кожа, вроде седельной. Прутья железные и ивовые. Сапожные нитки.
