поправил рубаху и поклонился. – Мамку предупрежу. Что ещё?
– Сообщение Лофру, но прежде… – подался вперёд вервр. – С кем он сводит моего Пэма? Как готовит к скачкам? Кто седок и нет ли у него хлыста? Доволен ли мой конь кормом и уходом? Сядь и расскажи толком!
Путь Ула. Карта менялы
Ул обнаружил: сквозь ничто, оказывается, иногда трудно продраться. Междумирье бывает тесным, удушающим. Оно осознанно и яростно противится атлу-наследнику, идущему к выбранной цели… И все же пустота без цвета, вкуса, запаха и ощущения времени – преодолима. Медленно, нехотя она уступает. По капле… если уместно и возможно представить себя родниковой водой, способной сквозить, чтобы однажды победно вырваться родником на поверхность. В новый мир. Очередной! Бессчётный… Сколько мгновений или лет минуло дома? Где он – дом? Даже эхо маминых мыслей сюда не добирается. Только изредка тепло трогает плечи.
Итак, новый мир. Первый шаг дался проще, чем прежде. К чудесам можно привыкнуть? Поверить без причин, по опыту нескольких удач, что тело снова перестроится, что будет посильно дышать, что ощущение холода или жары, в первый миг выжигающее кожу, затем сделается терпимым. И зрение не подведёт. Он – атл. То есть он почти что человек… и вместе с тем пока ничто не сломило его.
Ул открыл глаза, осмотрелся. Пожал плечами. Бывают и такие миры, оказывается: организованные, продуманные до самой малой мелочи. Чем-то похожие на дом хэша Хэйда, каким он мысленно представлялся Улу. Всё подчинено удобству для тела и ума. Всё уместно без вычурности. Но всё так упорядоченно, что вызывает отвращение!
Солнце даёт ровный свет, как закрытая матовым стеклом лампа. Фоном для солнца служит пустое, без единого облака, сталистое небо с едва намеченным оттенком голубизны.
Под ногами совершенно гладкий камень. Полупрозрачный, молочно-белый с серебряными и черными прожилками. Мир вблизи – плоский, глянцево-парадный и пустой, как бальная зала в утро праздника. Ни пылинки… Мир просматривается насквозь – удобно для наблюдения. При этом сам наблюдатель незрим. Так и предпочёл бы Дохлятина Хэйд!
Пространство на десять шагов от Ула подобно залу, а далее начинается лабиринт низких стен без крыш, чтобы где-то у горизонта в него вписался еще один такой же зал, и еще. Весь мир – залы, помещения и коридоры. В помещениях одинаковые столы. За столами – одинаковые фигуры. Всегда двое, мужчина и женщина. Лица лишены выражения.
Ул покачнулся, осознал усталость и шагнул – решив, что выберет направление случайно. Какая разница, узор мира вроде паркетной мозаики, повторяется бесконечно… И люди за столами – часть узора. Одинаковые, однажды созданные и неизменные… Хотя нет: на их лицах – под кожей? В слое камня? – непрерывно вершится изменение. Чем ближе стол, чем пристальнее Ул вглядывается, тем полнее лица подстраиваются под привычку смотрящего. Тем они человечнее…
Ул
