style="font-size:15px;"> – Послушай, наверное, я ошибся, – ответил я своей матери, переодевшись в сменную одежду.
На подоконнике стояли горшки с цветами, в которых комнатные растения хорошо себя чувствовали.
– Нет, Рустам, ты пойдешь в больницу, так надо теперь! – ответила мне мать.
Я чувствовал, что дом, который я на нее переписал в 2010 году, должен был по документам перейти ей, что я не мог обратно вернуть через три года, то заявление о дарственной, которое я подписал матери с ее юристом, которого она нашла. Теперь я попал в дурдом летом, ровно три года когда прошло после передачи заявления о дарственной матери.
– Назад дороги нету! Ты так говоришь мне!? – спросил я у своей матери в свои 35 лет.
– Тебе нужно лечиться, посмотри на себя, в кого ты превратился, тебя жена таким сделала! – ответила мне мать моя.
Прошло десять минут, женщина вернулась, похожая на странную медсестру или уборщицу.
– Все, вы собрали своего сынка на лечение? Вещей больше нет лишних? Все, давай иди, Рустам, завтра мама твоя придет тебя навестить! – ответила женщина странная без улыбки.
Я был в спортивных штанах синих, тапочки тряпочные с гербом на них, ордена Тамплиеров и футболка синяя. Часы и два телефона, а также брелок с ключами на машину, которая стояла за воротами психушки (черного цвета), я тоже отдал матери в руки. Не знаю только, кто ее будет отгонять к своему дому, кроме отвратительного предателя – отца. Пройдя немного шагов, я повернулся и увидел, как моя мать подняла голову кверху и не хотела реветь, но сильно заревела, я понимал, что меня специально в психушку засунули, не мог понять только, почему так все резко решили изменить, словно была цель определенного человека обо мне сказать слова:
– Был парень как парень, стал дурак и овощ, учись, лечись, копи на гроб! – такие слова я подумал и тихо стал про себя говорить, на моих глазах появились слезы, и я их успел вытереть правой рукой – незаметно, чтобы никто не видел. Пройдя через порог деревянной двери, я обратил внимание на замок, который тоже стоял в дверях деревянных, белый цвет их не очень радовал меня, за дверями был большой зал в виде коридора с палатами и актовым залом, стены все покрашены в светлый цвет, и зеленая дверь в туалет была с левой стороны, а небольшая будка со стеклом и столом в виде кабинета, в котором сидела молодая медсестра с черным волосом и каре прической, нагнувшись над столом, и что-то записывала в толстую книжку, похожую на журнал ведения учета больных и их расположение по палатам в отделении первом.
– Это наш новый пациент, записывай его фамилию! – ответила через окошко уборщица медсестре с каре прической, которой было за двадцать пять лет на вид.
– Здравствуйте, – ответил я медсестре с наглым лицом, которая прикрыла свое лицо ладонью за стеклом от меня левой рукой, кольцо обручальное я тоже
