слова нашлись бы сами. Впрочем, фея Надежда как будто не нуждалась в ответах собеседника и тарахтела как заведённая:
– Ты сейчас не понимаешь, как прекрасен этот мир, сколько в будущем ждёт тебя хорошего, какие поразительные шансы бережёт для тебя судьба! Ты молод, здоров, тебя любят девушки – что ещё желать?! К тому же, человек, попавший под грузовик, очень некрасиво смотрится в гробу. А ты ведь не хочешь быть некрасивым? И у родственников твоих очень дурной вкус. Они купят тебе дешёвый гроб с рюшечками, дадут взятку попу и он отпоёт тебя в церкви, словно какого-нибудь унылого обывателя. А потом все напьются на поминках, и дядю Серю стошнит.
– Но что же мне делать?
– Жить! Поверь на слово: скоро у тебя ВСЁ ИЗМЕНИТСЯ! Вот, возьми этот цветок. Он волшебный, никогда не завянет. В ночь полнолуния окропи его проточной водой и произнеси заклинание: «Чих-пых-перепых!». А потом отнеси на старое кладбище. Ну, улыбнись же! У тебя такая приятная улыбка!
Труслан нехотя оскалил свои кривые зубы, став похожим на человека, съевшего несвежее яйцо. Фея торопливо сунула ему розовый цветок, усыпанный чем-то искристым, и растаяла.
Прошло двадцать лет. И в жизни Труслана Кромешнова, действительно, изменилось всё. Ну, во-первых, он перестал быть молодым и здоровым. Половина волос у него выпала, но оставшуюся половину он по-прежнему носил в виде хвоста, теперь уже сального и тощего. Группа «Волчий Билет» выступила на городском фестивале «Шлак-Рок» и почти победила в номинации «Утешительный приз»; потом съездила в свой первый и последний гастрольный тур по райцентрам Гадов, Навозово и Нижние Гнильцы, а через год развалилась по экзистенциальным причинам. После отчисления Труслан дважды восстанавливался в институте и дважды отчислялся вновь. К счастью, у него обнаружились проблемы с сосудами, поэтому в армию его так и не забрали. Где-то в Гадове подрастал внебрачный сын, последствие недолгого и неяркого романа с автовокзальной буфетчицей. Сам Труслан переменил больше десятка рабочих мест, пока не стал грузчиком в промтоварном магазине. Жил он в одной квартире с девяностолетней бабушкой. Она всё чаще путала комнатное кресло с унитазным стульчаком и долго, страшно ругалась, когда Труслан выключал на ночь газовую плиту: спички-то надо экономить! Но физически бабушка была крепенькая, вполне могла дожить и до столетия.
Стихов Труслан давно не сочинял – голова была забита совсем другими, более полезными вещами. Например, где достать денег на культпоход в алкомаркет «Чёрное и серое». Или как отучить бабушку приносить с помойки выброшенную одежду и дохлых голубей.
Однажды Труслан проснулся, встал, запнулся о пустые бутылки и поскользнулся на вчерашней блевотине. Из бабушкиной комнаты пахло мочой, а из кухни – газом. Труслан проверил плиту, выпил воды из-под крана и пополз в прихожую шарить по карманам своего кашемирового пальто (да, того самого). Но денег на дежурную бутылку пива не оказалось. Можно было бы попросить
