захожу на городскую станцию и покупаю билет на ближайший поезд в Сибирь. Он отходит через три дня.
Должно быть, я был рассеян, потому что из очереди меня окликнули: я забыл получить из кассы сдачу.
Но что же делать эти три дня?.. Ходить с отравой в душе и радоваться городу я, право, не умею! Каким тысячекратно более близким и родным мне кажется сейчас наш рабочий прииск! Я рассеянно брожу по улицам. Захотелось есть. Свертываю в первую попавшуюся общедоступную столовую.
В дверях столовой стоит человек с букетом алюминиевых ложек. Каждого входящего он наделяет этим оригинальным пропуском.
После обеда, двигаясь к выходу, я несу перед собою свой пропуск – ложку, как свечку. В дверях – заминка. Выйти хотят обязательно все сразу. Меня тискают, давят, и на улицу я еле выбираюсь.
Дома я обнаруживаю, что пуст мой карман, бумажник исчез. Там были деньги и, главное, удостоверение и справка!.. Счастье мое, что билет на поезд лежал в записной книжке. Там же оказался забытый червонец.
Сначала я негодую, но потом мне становится даже весело! Вот славное положение! Как говорится, кругом шестнадцать!..
…В Питере так же мерзнут руки, как и в моей Сибири. Особенно, когда они в худых перчатках…
Я спешу на толкучку, боюсь пропустить самый выгодный час.
Давно уже новый день. Давно один за одним обгоняют меня трамваи, и поет под ними железо.
Иду вслед трамваям упрямо. По дороге рассчитываю: два этюда… Если каждый по полтора рубля, то как раз хватит ровно до того момента, когда наступит срок моего билета, то есть на два дня… Денег у меня нет. Червонец не в счет. Он неприкосновенен – удостоверения тоже нет. Есть только база, ненадежная, как сыпучий песок, – моя квартирная хозяйка.
Плачу я ей рубль в сутки за угол в душной лампадной каморке.
Сегодня я совсем другой человек. Немножечко голодный и поэтому очень изобретательный и энергичный. Главное же – прожит мерзкий вчерашний день!
Близок Обводный канал, скоро и рынок. Уже встречаются его «передовые».
Краснощекая молодуха тащит граммофонную трубу и лукаво обещает своему спутнику:
– Я как заиграю… как заиграю!
Сейчас самый важный момент. Я подтягиваюсь, обдергиваюсь, точно кулачный боец. Крепче обхватываю свои этюды и впираюсь в движущуюся людскую гусеницу.
Меня сжимает, подталкивает и тащит вперед. Пробираюсь к краю потока. Там – кисельные берега. От коробов с горячими пирожками валит густой пар. Оборванец звенит протоптанной пяткой в медный зеленый чайник.
– Эй, налетай!
Над плотной толпой повисли многоголосые разговоры. Кого же мне выбрать для первого раза?
Вон дамочка в яркой шляпе, в каракуле, роется в золоченой посуде. Посуда на скатерти, скатерть на снегу.
– Простите, – говорю я мягко и с достоинством. – Не купите ли два этюда сибирского художника?
– Нет, – не глядя отмахивается она. – Разве из этого крана течет?
Далека
