обожает слащавость – простите – сексуальность французского, а я таю от сербохорватского. Очень красивый язык. И учить проще: столько слов знакомых.
Государь, удовлетворившись объяснением, кивнул.
– К чаю хотите печенья, конфет?
Я дернулась.
– Нет, я и так вас объела.
Научрук только ухмыльнулся. Предугадал мое желание сказать: «Я компенсирую это деньгами». Нет, ну как ему удается?
– Не забивайте себе голову. Пока вы работаете на меня и не делаете глупостей, – он интонацией подчеркнул последнее слово, – я несу все расходы и забочусь о вашем физическом и психическом здоровье, – Государь резко стукнул дном чашки о блюдце. Я легко поняла значение этого жеста: «И точка!»
Ясно. Спорить смысла нет – все равно сделает, как сказал. Да я и не считала нужным препираться. Он прав: я многим рискую и делаю это не для получения диплома, а для его величества. Считает нужным оплачивать риск – пусть оплачивает. Это справедливо.
– Но, если помоете посуду, буду вам очень признателен.
Я усмехнулась. Понятно, цари не любят возиться с грязными тарелками.
– Помою-помою, мне не сложно, – я поднялась с насиженного места и начала переставлять чашки, блюдца и тарелки с приборами к раковине.
– Александрова, ваше имя как-то связано с…
– Нет, – перебила, не дослушав до конца. – К «Звездным войнам» не имеет никакого отношения.
– Почему никто не называет вас Элей? Не нравится такой вариант?
Я неопределенно повела плечом, намыливая губкой одну из тарелок.
«Эля» звучит симпатично. Хуже, чем «Лея», на мой вкус, зато «Элечка, Элька» куда лучше, чем «Леечка, Лейка». Я внутренне содрогнулась от своего поливочного прозвища.
– Буду называть вас Элей. Александрова – слишком официально.
– Да хоть горшком назовите, только в печку не ставьте, – бросила я. – И, Горан Владиславович, большая просьба…
– Слушаю.
– Перестаньте лезть мне в голову и читать мои мысли! – с раздражением сказала я, стукнув вымытым блюдцем о дно раковины. Блюдце уцелело. Жаль.
Судар поднялся и, подойдя ко мне, стал брать чистую посуду, вытирать насухо полотенцем и убирать на место.
– Эля…
Я вздрогнула, когда теплый хрипловатый голос произнес уменьшительный вариант имени. Звучало неплохо.
– …вы и сами в состоянии понять, когда я лезу к вам в голову, разве нет?
Я молчала, ожидая продолжения.
– Сколько раз за последние сутки вы чувствовали мое вмешательство?
– Один, – честно призналась я. – Когда велели собрать вещи и одеться.
– Вот именно. Не придумывайте то, чего нет, – терпеливо объяснял профессор. – У вас очень живая мимика. По ней легко читается ваше настроение, эмоции, а остальное легко додумать.
И добавил
