напал гомосексуалист). Говорили о политике.
«Перевешать надо всех коммуняк», – говорила старшая сестра.
«Этих демократов мы всех убьём», – кивала заведующая.
Ни та, ни другая не улавливала некоторого несходства симпатий.
Разница во взглядах обнаружилась уже на подъезде к станции метро (дошло); мирный до того разговор вылился в жестокую свару, продолжившуюся на улице.
Во время чаепития уролог К. шутил. Вымазав пальцы йодом, он временами их брезгливо обнюхивал и жаловался, что во время массажа предстательной железы порвал перчатку.
Психиатр П. вызвала санитаров и машину, чтобы забрать больного.
Вдруг вбежал доктор О. с бумажным листком в руке – отобрал у своего пациента. Это было самодельное удостоверение резидента российской разведки на Украине, которого раскрыли и который бежал в поселок Тарховка.
Психиатр П., не глядя на больного и даже не садясь, закричала: «Мальчики, стойте!» Косо начертав в углу удостоверения несколько слов, сказала: «Двоих повезёте».
Некогда в больнице работала диспетчером некая Т. М., в прошлом – нарколог. В целом тихая и безобидная, она могла ни с того, ни с сего схватить случайного встречного (из коллег), затащить в уголок и спеть ему какой-нибудь романс.
В день её проводов (то ли на пенсию, то ли просто уволилась) невропатолог С. был пойман в приёмном отделении и силком заведён в праздничную комнату – прощаться. Его, повидавшего виды, потрясло небывалое количество водки – ёё было слишком много даже для закалённых бойцов.
Многие спали лицом в салате (это не метафора).
Т. М., держа рюмку, встала.
«Как главный нарколог района…» – начала она.
Страдания лающего и скачущего патологоанатома множатся. Поджидая автобус, он отошёл в сторонку и там тихонько запищал, глядя в землю, а после так же тихо свистнул.
Вспомнишь тут экзистенциализм! Не пришёл автобус.
В отделении горе: скончалась престарелая родительница сестры-хозяйки.
На вопрос заведующей, куда подевалось среднее руководящее звено (старшая сестра и безутешная дочь), доктор М. ответила:
– Они вдвоём поехали на кладбище.
– Угм, – заведующая, подумав, с удовлетворением кивнула. – Могилу рыть.
Доставлен пьяный монстр, обмороженный, в судорогах, чудовище. Бросили в изолятор. Вызвали психиатра.
Та пришла, заглянула сквозь прутья решётки. На шконке свернулось нечто бесформенное, заскорузлое, укрытое ветошью с головой.
– Вова – ты, что ли?» – тревожно и неуверенно нахмурилась психиатр.
Первый день весны, 1 марта! Хочется писать о хорошем!
Как, оказывается, летит время!
Начиная рабочую неделю, заведующая раскрыла журнала сдачи дежурств, вооружилась ручкой и заметила:
– Сегодня,
