услышал голос отца:
– Сорок столов накрыть для моей дружины!
Везде плясали скоморохи и дудели в рожки из бе-
ресты, полы были вымощены спилами пеньков, настла-
ны кругами.
– Чаши подставляй, – слышалось отовсюду. Все
было освещено факелами, князь Андрей шел к отцов-
скому столу.
– Позволь, княже, слово молвить!
Князь Юрий Долгорукий взмахнул рукой, пригла-
шая на место рядом с ним. При свете факелов его лицо
казалось изрезано морщинами, он был одет в белую ру-
баху и узорчатую шубу.
– Говори, князь Андрей. – Чуть поодаль полилась
стройная песня о славном граде.
– За Русь! – Князь встал и поднял резной ковш.
– Эх, – ответил Юрий, – великая судьба – великое
рабство!
– Ну что же, отец, на все воля Божья!
– Мудр ты, сын мой, – заметил князь.
В языках пламени видны были раскрасневшиеся
боярские лица дружины, слева сидел воевода. Раздался
громкий смех, князь Юрий усмехнулся:
– А вон Барыло, боярин, могуч, но дерзок!
Андрей искал глазами брата Ростислава. В это вре-
мя между столами катили бочки с вином, скоморохи
то и дело пускались в пляс, красные тканые скатерти
покрывали огромные столы.
Сначала несли кислую капусту с сельдями. Затем
стали подавать икру, свежесоленую, черного крепко-
го посола. Андрей соскучился по настоящей русской
кухне. Рыбьи головы сменяли друг друга – лососина,
белорыбица, осетрина, белужина. От этого изобилия
переходили к ухе. В огромных чанах даже издалека
чувствовался ее запах.
– Стерляжья! – кричал повар.
– Лещевая! – вторил ему второй.
– Судачья! – нараспев продолжал третий.
Причудливые пироги с начинкой из вязиги, сельди
подавались им первым.
– Вареные раки в честь приезда князя!
Столы гудели, деревянные расписные чарки пере-
полнялись вином.
Далее следовали жареные лебеди, сотня жареных
павлинов, у которых распущенные хвосты качались
над каждым блюдом в виде опахала.
Дружина наперебой чествовала князя Андрея.
Юрий доверительно наклонился к сыну:
– Что же ты молчишь, княже, молви, слушаю тебя!
– Брата хочу видеть, Ростислава, – сказал он.
– Открой мне душу свою, – тихо продолжал отец.
– Отец, – ответил он тихо, – я хочу домой вернуть-
ся, в Ростов, храм построю, который куполами взор
людской ласкать
