не потеряли голову и кое-что сделали и на земле.
Последнее романтическое путешествие
…И вот – последняя муза, как я думаю. Мы только накрыли в номере столик, чтобы встретить Новый год, как заверещал ее ноутбук.
– Петя по скайпу! – закричала она. – В ванную, быстро!
И запихнула меня туда!
– Блокнот хоть дай! На тумбочке лежит! – прохрипел я.
Не ожидал! Хоть часы на руке: глянул – две минуты до наступления Нового года! Ничего себе, докатился! Новый год – в ванной, мягко говоря! Успел налить из крана холодной воды – не горячей же! – и чокнуться со своим отражением в зеркале. Чтой-то вдруг забрезжило… Налил до краев и хлопнул второй стакан, и тут уж сообразил: «Ведь я не только в этом замкнутом помещении – я еще в Будапеште, где почти полвека назад встретился с первой музой – и помню, тогда…» Хлопнул третий стакан (почему-то горячей, но это неважно) – и стал вспоминать «Заметили друг друга еще во Львове»… Быстро писал. Сколько времени в этой ванной прошло? Понятия не имею! Писал. Дверь вдруг заскрипела.
– …Чего? – с трудом оторвался.
– …Ты выходить вообще собираешься, нет?
– Сейчас… полчасика! – забормотал я.
– Ну ладно! Пиши! – грозно проговорила она и хлопнула дверью.
Через границы
Иностранный крем «После бритья» кончается как-то сразу. Наш долго еще хлюпает, пузырится и выдает после долгого выжимания какие-то сопли. А этот отпустит еще одну довольно сочную уверенную колбаску, и все – больше ни миллиграмма, сколько ни проси!.. Ну что ж, тут все по-другому… и главное – другие запахи. Вот, например, этот, в зелененьком флакончике… Я отлил, кинул на щеки, завинтил… И вышел из ванной.
Гага, со слегка опухшими после сна, полуоткрытыми губками, с красноватыми вытаращенными глазками, стоял в дверях кухни, сдирая жестяную нашлепку с баночки пива. Я впервые в эту нашу встречу разглядел его, так сказать, без бутафории – он был такой же тоненький, в такой же белой футболочке и шортиках, как в пионерском лагере, где мы познакомились почти четверть века назад. Но тут был не лагерь – за окном был совершенно другой пейзаж: соседний дом уходил вдаль и ввысь широкими террасами, заросшими кустами, деревьями, гирляндами цветов.
– Так… – поводя тоненьким синеватым носиком, проговорил Гага. – Мазался, падла, моей «Кельнской водой»?
– А ты что, предпочел бы запах родного «Тройного»? – поинтересовался я.
Улыбаясь, мы смотрели друг на друга. Вдруг он быстро приложил палец к губам. Из спальни вышла Рената в махровом халате и, сдержанно поклонившись мне, не глядя на Гагулю, прошла в ванную.
…Дело в том, что мы вчера с Гагой (он же Игорь) по случаю нашей встречи слегка «нарушили спортивный режим» – не только здешний, немецкий, но и наш, среднерусский. Началось все довольно культурно: они встретили меня в аэропорту, с ходу радостно сообщив, что в самолете моем обнаружена бомба, которую, однако, удалось обезвредить… Ничего
