во мне девушка-фантазерка. – Они, кажется, жили долго и счастливо».
– Это только в сказках бывает, – поддержала отца мама, опровергая своими словами мои так и не высказанные вслух мысли.
«Слушай родителей, Таня, они более опытные и знают, о чем говорят», – поддакнула девочка-отличница, которой понравились рассудительные слова предков.
– Не переживай, папуль, ты же знаешь, я всегда очень осторожный и здравомыслящий человек.
А про себя добавила: «Но боже моей, если бы ты знал, папа, как временами устаешь от своего постоянного благоразумия!» Губы вновь растянулись в блаженной улыбке влюбленной по уши женщины. Все бабы – дуры! И наверняка я не исключение из этого всем известного правила. Прощай, здравомыслие! Мне хочется еще немножко побыть в сказке, где даже чопорные бухгалтерши ездят на мотоциклах, размахивая во все стороны лифчиками.
***
«Позвони, позвони, позвони же! Шувалов, какого черта ты не звонишь?! Самовлюбленный богатый придурок!» – ругалась я про себя, гипнотизируя телефон. С того памятного байкерского свидания прошло уже три мучительно длинных дня ожидания. Но про меня словно забыли. Хотя, казалось бы, позабыть возникшую между нами магию невозможно. «Надо было меньше ломаться и соглашаться поехать к нему. Вы уже взрослые люди, имеете полное право трахаться, когда захотите», – сокрушалась развратница. «Глупости, Таня, – тут же возразила девочка-отличница, – не слушай эту отвязную, готовую постоянно раздвигать ноги, девицу. Ты поступила более чем правильно. Подумай, если бы Алекс не позвонил после того, как ты ему дала, точнее у вас случился половой акт, что бы ты тогда почувствовала?» «Нда, – присвистнула феминистка, – нам было бы хреново! Такая ситуация называется облом, большой облом, или вместо полета мордой об асфальт. А внутри поселилось бы тошнотворное осознание, что тебя поматросили и бросили. А так… Можешь себя успокаивать мыслями о своей непоколебимой девичьей добродетели. Наверняка парочка жарких поцелуйчиков для таких богатых мачо ничего не значит, это ты – недотраханная офисная дева – уже успела размечтаться о великой неземной любви до гробовой доски». А развратница хныкала и тихонько просила: «Может, тебе самой позвонить Шувалову, как бы невзначай, напомнить о своем существовании каким-то посторонним, не касающимся ваших взаимоотношений, вопросом? Скажи, допустим, что отцу понадобилась пара мешков цемента на дачу, а ты вдруг вспомнила, что у тебя есть знакомый владелец цементного завода. Ну и как финансист, привыкший все считать и во всем искать выгоду, решила уточнить: «А не продадите ли вы, Александр Иванович, данную строительную смесь со скидкой?» Боже, Таня, какой бред! «Только попробуй позвонить, влюбленная дура! – пригрозила кулаком феминистка, которую яро поддержала категоричным «нет» девочка-отличница.
В туалете долго умывалась, пытаясь остудить свою глупую голову. Когда вышла, увидела, что Шувалов Александр Иванович, сейчас язык не поворачивался назвать его запросто Сашкой, все той же уверенной походкой занятого по горло буржуина шел по коридору фирмы «Эверест»
