style="font-size:15px;"> – Мама, жена и дочка.
– Ты их любишь?
– Конечно.
– Им ведь будет очень больно, когда тебя не станет. И это останется на всю жизнь. Твоя боль будет секундная, а у них всю жизнь.
Аркаша вдруг заплакал. Он плакал беззвучно, содрогаясь всем телом, спрятав лицо в ладонях. А человек смотрел под ноги, думая про себя, что и его посещали подобные мысли. Давным-давно. Но он заставлял себя жить, на что требовалось гораздо больше мужества. И сказал с усмешкой:
– Знаешь, Аркадий Иволгин, это очень просто – уйти…
– Откуда вы знаете мое имя? – перебил Аркаша.
– Я все знаю, а ты нет. – И человек на минуту замолчал, потом заговорил медленно и тихо, совсем не уговаривая Аркашу, а, скорее, делясь мыслями: – Только подумай, вся эта свора, которая тебя раздавила, забудет о тебе завтра же. Они останутся и будут неплохо себя чувствовать, обобрав тебя. Ты им поможешь процветать и верить, что они вседержители. Ты уступаешь им. А они даже не люди. Думаю, им и в аду нет места. Они никогда не раскаиваются, презирают всех, кто не их поля ягода, и ловят кайф от сознания, что мучают таких, как ты. Они давно разложились, осталась одна гниль, но и им нужна… подкормка. А кормятся они тем, что делают из людей себе подобных. Это вирусы, которые заражают страхом, подлостью, низостью. Глядишь, был неплохой человек, а стал вирусом. Так пополняются их ряды. Им приятно сознавать, что вокруг все одинаковые, все дерьмо. Если же ты не уступаешь, прикладывают все силы, чтобы сжить тебя со свету. Тут уж все средства хороши. И вдруг ты пускаешь пулю в лоб. Они на коне, получают повод сказать: видите, так будет с каждым, кто посмел противостоять нам, останутся жить те, кому мы позволим. И вирусов становится больше и больше. Так-то, Иволгин. Ты хочешь подкормить их своей смертью? Тем, что сдался? А твоя дочка? Ей ведь расти среди них, и ты уже не сможешь поддержать ее. Хочешь, чтобы и она стала вирусом? Ты просто не подумал, Иволгин. А ты должен думать.
– У меня нет выбора, – упрямо, но уже с надеждой произнес Аркаша.
– Выбор всегда есть, запомни. Знаешь что… приходи завтра в одиннадцать ночи на старое кладбище.
– Куда?!
– На кладбище, – сказал человек так просто, будто пригласил к себе домой на чашку чая. – Я надеюсь, завтра ты передумаешь умирать… Только обязательно приходи, хорошо?
– Хорошо, – с некоторым сомнением в голосе пообещал Аркаша.
– А теперь иди домой. Тебя ждут жена и дочка. Подвезти?
– Нет, я пройдусь. Мне надо подумать.
– А ты не… когда я уйду?
– Нет, – горько усмехнулся Аркаша. – На это нужна решимость, а я только что ее потерял.
Они вдвоем вышли из парка тем же путем, через дыру в ограде. Когда человек садился в машину, Аркаша опомнился:
– Как вас зовут?
– Ким. Ким Рощин. Извини, но пистолет я оставлю себе. До завтра?
– До завтра, – произнес Аркаша, глядя вслед удаляющемуся автомобилю.
Дома
