то муж с работы до дома не дойдёт – в кювет свалится и покалечится там, то умрёт кто. Хорошо, что додумается вовремя лекаря искать, душу лечить, а не додумается, так и дальше эта дорожка протянется. Интересно, с какой бедою пришла эта женщина?
– Вы ко мне? – спрашиваю.
– К вам – отвечает женщина в чёрном одеянии .– Порчу снять. Лидия Васильевна, давняя моя подруга, сказала, что если я эту порчу не сниму, то пострадаю не только я, но и дети мои.
Вирус: Лидия Васильевна, это ясновидящая, напарник доктора по работе.
Я: А что за порча? У Вас кто-то умер?
Женщина: Нет. Я со службы… Детишки болеют.
Я: Что за служба? Ах да, простите.… Имеется в виду литургия. Вы веруете?
Женщина: Верую.… В Иисуса Христа. Вера, это моё предназначение.
Я как-то сразу даже не понял, в чём предназначение заключается, однако подтвердил свой вопрос.
Я: Итак, вы желаете избавиться от порчи?
Женщина: Я свято верую в то, что нужно от неё избавиться. Хотя священники говорят, что экстрасенсы от Дьявола. Наверное, совершила большой грех, что сюда пришла.
Чувство неловкости лёгким облачком легло мне на душу, а, может быть, это было чувство досады – сразу не разобрал. Возникло ощущение, что я словно что-то украл у священника, который наговорил этому человеку много всякой гадости на меня, или, скорее, я явился невольным свидетелем этого воровства: украл поп, а я что-то видел.
«А ведь она не за помощью пришла. Вернее, уже не за помощью. Она пришла меня осудить и это-то с заповедью «не суди…». Ну, что же, на то и пациенты даны, что бы целители более осведомленнее могли быть. Но, может быть, ещё не поздно растолковать всё как есть? Ведь пришла она ко мне почему-то»! Вслух же сказал:
– Честно говоря, с вашей стороны это подвиг, что вы решились сюда прийти, хотя, хочу вас заверить, ничего ужасного не случилось. Дьявол я для них, а не для вас.
«Ах, ага!» – осенило меня. «Вон оно что! Я Дьявола стащил из их кладовки. Нельзя им никак без него».
Женщина: Почему?
Я: Потому что вы повторяете чужие слова.
Женщина: Я так не думаю.
Я: Дело не в том, что вы так не думаете, а в том, что вы всё меньше и меньше думаете. Однако приходить или нет, это вы сами решаете, а, точнее сказать, должны сами решать. Этому я вас постараюсь научить, а именно: научу замечать чувство собственного присутствия. Что же насчёт святости, то тут я что-то не очень понял. При чём здесь святость? Нет, конечно, чувство святости очень сильное ощущение, только я говорю о том, почему возникает сигнал тревоги. Что это значит? Вы хотите скрыть, что вам тревожно. Разве не так?
Глядя на её лицо, я всё больше убеждался, что в лучшем случае я воспринимался как икона пред страждущими, где они проходят первые уроки попрошайничества, с дальнейшим осуждением «греховной» своей природы. В худшем же – выглядел не иначе, как в облике сатаны. «А ведь это могла быть моя мать. Боже правый, бедная женщина! Я попытаюсь, обязательно попытаюсь восстановить
