ухмыльнувшись, Командор бросил сборы, подойдя к дивану, на котором была брошена чёрная кожаная куртка. Он быстро одел её и поспешно вышел из своего кабинета, предварительно его закрыв.
Командор вышел из здания. На улице было тихо и прохладно. Город полностью спал, и поэтому на улице было ни звука. Ночная прохлада была по своему прекрасна, она всегда падала на кожу человека лёгким прикосновением, позволяя ему проваливаться в глубины своих мечтаний. И Командор вспомнил ощущения своего юношества, проведённые далеко от этого места. Но ему было не до эфемерных и иллюзорных воспоминаний, а их самих он гневно сплюнул на землю и двинулся.
Он быстрым шагом направился по улице, идя точно к своей цели, ведь время было позднее и, несмотря на удостоверение полк–ордена, что хранило его от ограничений комендантского часа, ему не хотелось попадаться на глаза вездесущих патрулей.
Всюду в городе висели плакаты и стяги, посвященные Рейху. В воздухе приятные, но стойкие запахи благовоний. С некоторых колонок тихо, стараясь не нарушать сна граждан, пелись молитвы церкви и Культа Государства. Командор мельком заметил пару служителей министерства Ночного Покоя, которые следили за тем, что в тёмное время суток было не слишком громко и спокойно. Их главной целью было, чтобы граждане не нарушали своего сна и спокойно отдыхали перед тяжёлым трудовым днём.
Командор прошёл несколько улиц, которые вывели его к небольшой церковной часовне, в окнах которой плавно горел свечной свет.
Часовня была довольно проста. В небо устремлялся всего один острый, готический купол. Сама постройка была небольших размеров. Она была сделана из обычного камня, её не стали выкрашивать в какой либо цвет, покрыв лишь белой известью.
Командор покорно совершил крестное знамение и вошёл в часовню с чувством благоговения.
Он аккуратно отворил двери часовни и вошёл в неё. Внутри спокойно, горели маленькие свечки, от которых мягкий свет слабо заливал помещение, отчего глаза рябились. Висели иконы святых, что своим ласковым взглядом взирали на Командора. В часовне приятно пахло ладаном, но это были не те резкие и приторные благовония, что разжигали на праздниках. Командор знал, что по специальному указу министерства Радости и Ликования Империал Экклесиас и Культ Государства были обязаны на праздник разжигать благовония, подмешивая в них специальные травы и ингредиенты, чтобы народ сильнее веселился и радовался празднику.
Насладившись запахом в часовне, Командор стал молиться у икон. Он тихо пришёптывал слова молитв, как через несколько мгновений за его спиной появилась довольно рослая фигура, в чёрном монашеском балахоне.
– Мы ждали тебя. – Сказал человек тяжёлым сиплым голосом с явным французским акцентом.
– Я знаю, спускаемся?
– Да.
Два человека подошли к углу часовни и, громко кряхтя, оттащили небольшую гранитовую плиту. В нос сразу ударил запах погребной сырости. Перед ними открылся проход вниз.
Первый
