медленно катящийся навстречу, Князь резко осел на задние ноги, попятился, захрапел. Василь Егорыч тихонько успокаивающе поурчал мотором и остановился в трех метрах от коня. «Ишь ты… как грозы испугался. И как же он один так далеко от конюшни оказался?» – подумал Василь Егорыч и еще на метр катнулся навстречу Князю. «В конюшню ударила молния. Я выбил дверь и ускакал». Это была лошадиная мысль. Василь Егорыч удивился, сосредоточился и подумал уже целенаправленно: «А ты не бойся теперь. Ты ж не один. Вместе мы грозу переждем. В меня сегодня тоже молния попала, и ничего, как новенький» – и самолет еще немного продвинулся навстречу конику. Князь поочередно выдернул задние увязшие ноги и сделал два осторожных шажка… потом еще два. И остановился рядом с Василь Егорычем. «Я тебя помню» – подумал Князь. – «Хозяин приводил меня на это поле, когда я был совсем маленький… давно…». «Точно» – ответил самолет. Князь подумал: «Ты тёплый. Можно, я к тебе прислонюсь?» «Да сколько хочешь!» – отозвался Василь Егорыч и плотнее уперся в скользкую землю колесами. Вздрагивающий конский бок прислонился к облупленному фюзеляжу. Гроза укатилась на запад. Сыпал мелкий теплый дождь. Князь, вздрагивая тонкой шкурой, дремал, время от времени долгоного переступая по жирной грязи.
Утром на поле пришел фермер Полосухин с племянником Макаром (домашние звали пацанёнка Комариком из-за его детской привычки менять местами буквы в словах). Они долго молча смотрели на странную картину – стоящий прямо посреди поля, стальным блеском в утреннем солнце блестящий самолет, с которого напрочь облезла вся краска, и Князь, прислонивший большую белую голову к самолетному боку между плоскостями крыла.
– Видишь как… – многозначительно и невнятно высказался фермер Полосухин. – Грозой его напугало.
– Кого? Самолет? – понимающе поинтересовался Макар.
– Какой самолет? – медленно удивился фермер, – Князя. Князюшку моего грозой напугало. Молния прямо рядом с конюшней шарахнула, он и утёк. Всю ночь мыкался по округе.
– Ага. А потом его самолет спас.
Полосухин задумчиво поскреб черную недельную щетину на круглых щеках, посмотрел сверху на льняную макушку племянника и пробурчал:
– Фантазер ты, Комарик…
Князь пошевелил бархатными ушами и призывно заржал, услышав родной хозяйский голос.
Двое в октябре
10, пятница, вечер
Медсестра в розовой форме, похожая на долгоногую египетскую кошку, заменила пластырь, еще раз протерла её спину, подмышки и голову, выключила верхний свет и ушла, тихо затворив за собой дверь.
Через несколько минут пластырь начал действовать, боль свернулась внизу позвоночника, согрелась и почти утихла. Её боль была негромкой. Ещё боль была умной, с ней можно было разговаривать, уговаривать, убаюкивать. Но с каждым днем, с каждой ночью боль становилась коварней. Стоило порадоваться ее отсутствию, как
