Ничего я в ваших обычаях не понимаю.
– И что на этот раз? – Рука на моей талии. Голос… Как у объевшегося сметаной кота.
– Она же больше не принадлежит вашему роду, ты сам это сказал. Её сын, получается, тоже. Но твоя власть на них все-таки распространяется. Почему?
– Как ты там любишь говорить? Элементарно? Ты еще помнишь, где стоит по социальной лестнице наш род?
– Угу. Второй после Императора.
– Ну вот тебе и ответ. Я – авторитет, так, кажется, в твоем мире говорили?
Почему говорили? И сейчас говорят…
– Варт, а что такого ты сотворил? Ну то, что она больше не сможет и рта раскрыть, пока здесь, я поняла. А с парнем-то что? Почему у свекрови чуть сердечный приступ не случился после твоего магического вмешательства?
– А надо правильно дочерей воспитывать. И наказывать их, хотя бы изредка. Шонара – поздняя, младшая и самая балованная, ей всегда всё позволялось. Отец муштровал только нас с братом, а сестрами занималась исключительно мать. Вот и получила… Что получила… С парнем… Я искусственно оторвал его от его рода на какое-то время и прикрепил к нашему. Он теперь будет жить и работать здесь на правах незаконнорожденного сына.
– Жестоко… Это ж ты его почти с рабами сравнил.
– Не почти. И слуги, и рабы будут ниже его. А вот мой братец-бастард, служащий здесь уже много лет, получил нового, физически здорового работника: пока ты, я и Верис его не простим, причем искренне, мальчишка, хоть и законнорожденный, будет подчиняться управляющему и исполнять любые приказы бастарда.
– Какой удар для его гордости…
– Переживет. Может, поумнеет…
Вот это вряд ли…
Ирма:
Ребенок необычайно активно себя вел все утро, так что собрать и проводить мужа на работу, как обычно я делаю по утрам, я в этот раз не смогла: отлеживалась в постели.
Ближе к обеду, накинув на плечи короткий байковый домашний халатик, я заставила себя поесть (из-за беременности аппетит у меня пропал напрочь) немного мясного салата, запила его клюквенным морсом и села в кресло почитать. Живя в этом мире, я стремилась как можно больше узнать о его истории, религии, культуре. Кладезем в этом смысле для меня была, конечно же, художественная литература: романы, в том числе и женские слезливые, я глотала обычно по несколько книг в день. Тоша посмеивался, но исправно заказывал в магазинах подобную литературу.
– Она все-таки выйдет за него, ему на горе, родит троих или пятерых детей, и все будут счастливы. А потом умрут в один день от лени, глупости и старости.
Какой знакомый голос. Просто сочится сарказмом. Я посмотрела в зеркало, стоявшее рядом с моим сиденьем. Точно, Ира.
– Доброе утро.
– День, вообще-то. Ирма, ну вот как ты можешь такие розовые сопли читать?
– Ну так а чем еще заниматься? Науки мне не даются, работать, пока беременна,
