выжить здесь, дождись Дня Жертв, тогда все и откроется.
Ждет? Её? Там? Нет, никто. О матери женщина даже не вспомнила, давно вычеркнув ту из своей личной жизни. И сейчас она решительно покачала головой в ответ на слова своего собеседника:
– Некому ждать. Одна я там.
– Тогда тем более нет никакого смысла волноваться. Нам уже пора возвращаться, но, может, у тебя остались какие-то вопросы? Что еще тебя интересует?
Теперь, когда туман вокруг ее появления в этом необычном мире рассеялся, думать стало намного проще, и Лера смогла сосредоточиться на том, что происходило в течение дня.
– Что за странное деление по буквам? Почему ты на людях обращаешься ко мне с почтением, как к высшей по иерархии?
Он чуть улыбнулся:
– Это особенность нашего мира. От других пришельцев я слышал, что такого нет нигде. Зато есть у нас: чем длиннее у тебя имя, тем выше ты в своей жизни: двухбуквенные – крестьяне и бедные горожане, трехбуквенные – ремесленники и мелкие купцы, четырехбуквенные – купцы средней руки и зажиточные горожане, пятибуквенные – высшее купечество и низшее дворянство, шестибуквенные – «высокое дворянство», и наконец семибуквенные – семья Правителя. Насчет твоего второго вопроса: я и в дальнейшем на людях обязан проявлять к тебе почтение и уважительно обращаться. Сменить тон мне позволено только в ситуациях, подобных нынешней, когда нас никто не слышит.
Она кивнула, принимая его объяснения, хоть и не понимая всех сложностей подобного общения.
– Ты можешь вымыться в реке, если хочешь, я уйду проверить силки, вернусь через несколько минут.
Вымыться? В грязной речке? Хотя почему грязной? Здесь же нет заводов и фабрик… Да и какой у нее выбор, если завтра снова предстоит весь день ехать непонятно куда?
Мыться она все же не стала, так, чуть ополоснулась, и когда ее сопровождающий пришел с пустыми силками, женщина уже была полностью одета.
Вернувшись в лагерь, они поужинали бурой массой, по вкусу напомнившей Лере несоленую гречневую кашу.
– Так то ж царая, госпожа, – охотно ответил на ее вопрос сидевший рядом кучер.
Что за царая, женщина уточнять не стала. Поев, она улеглась в повозке неподалеку от входа и скоро, измученная дневными событиями, провалилась в долгий тяжелый сон.
Темные широкие коридоры. Практически полное отсутствие света. И запах. Странный запах, как будто искусственного происхождения. Лера сама не знала, откуда у нее в голове появилась эта аналогия, но чувствовала, что права, что настоящий «живой» воздух так пахнуть не может.
Она шла уже давно, у нее гудели ноги и болела спина, словно она, как в далеком детстве, вновь весь день помогала матери на работе: рвала сорняки, полола траву, ухаживала за цветами.
Куда она шла и зачем, женщина не думала, она просто, как заводная кукла, снова и снова переставляла ноги, зная, что нужно дойти, нужно исполнить предначертанное. Нужно. Нужно…
– Лера.
