хозяйскую лампочку, заменяете её перегоревшей, купленной на рынке, и кричите хозяевам: эй, ребята, а у вас тут лампочка перегорела… Ну ведь гениально, да?!.. А один мой знакомый, когда в гости приходит, он специально пиджак не снимает. Чтоб потом зайти в туалет и пол-рулона туалетной бумаги себе на руку намотать и домой принести… Круто, да? Ажжж мурашки по коже!.."
– Ой, Алёша!
Мать поворачивается к нему и подставляет щеку.
– Целуй мамочку крепко.
Крылов наклоняется и неловко чмокает её поверх марлевой маски, серой от пыли.
– Ты видишь, Алёша, что с картошкой-то делается? Как она проросла при комнатной температуре? Мы с Пашей хотели её на балкон вынести, а потом испугались, что помёрзнет. Морозы-то ещё – ого-го! Вот я ему и говорю: давай-ка плотников из ДЭЗа вызовем, чтоб кладовку пристроили за мусоропроводом. Там всё-таки попрохладней, чем в квартире… Ты раздевайся, Алёша, раздевайся! Отдохни, телевизор посмотри. А я скоро закруглюсь и яишницы пожарю. Или картошечки отварю со скумбрией…
– Да нет, мам, спасибо. Я ненадолго. Мне завтра лететь, ты знаешь… Ты лучше вот чего скажи: моя одежда где хранится? Туфли, там, брюки летние с рубашками. Я ведь за ними приехал… И ещё: вы мои талоны на водку отоварили? Мне бы пару бутылок взять с собой, чтоб не с пустыми руками. Ну, и икры баночку, если можно…
Мать оборачивается к гостиной:
– Паш, а куда мы алёшкины вещи засунули? Не помнишь?
В холле возникает отчим. На нём, как обычно, зелёная армейская рубашка и офицерские брюки-галифе. В правой руке он сжимает длинную живописную кисточку, в левой – палитру с красками.
– Здравия желаю… Я, если что кладу куда, то помню, куда…
Он тычет кисточкой в одну из коробок, загромождающих холл.
– Вон та, верхняя. Номер шесть.
Крылов раскрывает коробку номер шесть. В ней действительно оказываются его вещи: рубашки, ветровка из плащёвой ткани, брюки, две пары туфель, ворох старых носков и прочая мелочёвка. Мать энергичным движением стягивает с рук резиновые перчатки – щёлк-щёлк!
– Так, мужчины. Дела делами, а на чаёк прерваться надо. Жалко только, что Виктора нет. А то б все вместе посидели, по-семейному… Он ведь, Алёша, совсем от рук отбился! По ночам в ресторане играет до опупения, а днём отсыпается, как фон барон. Деньги шальные у парня завелись. Я вчера смотрю – а у него из кармана пять рублей выпали. Я ему говорю: сынок, у тебя деньги выпали… А он: да и фиг с ними! И побежал, дверью хлопнул. Ну, мать не гордая, мать денежку подымет… А Паша говорит: поздравляю, Галь. Воспитали помощничка на свою голову. Для него эти пять рублей, за которые мы раньше целый день горбатились – как начхать и растереть…
Крылов идёт на кухню. Зажигает газ, ставит чайник на плиту. Пока тот греется, подходит к окну и зачем-то отодвигает льняную занавеску, расшитую ярко-красными петухами. Отсюда хорошо виден кусок улицы с разбитыми
