все это будет включено в стоимость. Плюс ежегодное обслуживание машин, которое оценивается еще в три-четыре миллиона.
– Сколько же вы планируете закупить вертолетов в общей сложности?
– Не готов сказать.
– Джон, умолчание в России считается одной из форм лжи…
– Ну-у, примерно шестьдесят единиц, возможно, чуть больше. Суммарная стоимость сделки – свыше миллиарда долларов! Думаю, эта сумма покроет издержки на ракеты для бомбардировки ядерных объектов Ирана.
– Как знать… – уже в который раз за время встречи посольский гость отдал должное американскому прагматизму, расчетливости, агрессивной наступательности и умению заранее предвидеть и отработать детали.
– Почему США зациклились на Иране? – Гарушкин решил несколько расширить тему диалога. – Вопрос ведь не только в Иране. Усиление ядерного потенциала Пакистана происходит в условиях нестабильного политического режима в этой стране, да и во всем регионе.
– Пакистан не проповедует ядерный терроризм как государственную политику, – возразил американец.
– Однако армия этой страны наращивает свой ядерный потенциал не только как фактор сдерживания. При худшем для себя раскладе Исламабад все сделает для того, чтобы выдержать ядерную атаку и дать мощный ответ. И превентивный атомный удар с их стороны совсем не исключен.
– Право на адекватную, в том числе и активную, защиту еще никто не отменял. Это mainstream современной международной политики. Но я согласен, вопрос крайне важный и сложный. Пакистан – второе по количеству мусульманского населения государство. Подавляющее большинство – мусульмане-сунниты. Иран – государство шиитов.
– Вот и попробуй представить, – продолжал наседать Гарушкин, – что в 170-миллионном Пакистане, где 40 процентов прозябают в нищете, а часть территории контролирует талибан, произойдут массовые беспорядки. И кто даст гарантию, что пакистанское ядерное оружие не окажется в руках радикальных исламистов? Представляешь, что тогда будет?
– Весь этот регион труднопредсказуем. Еще в 1972 году бывший президент Пакистана Зульфикар Али Бхутто заявил: «Мы будем делать атомные бомбы, даже если нам придется есть траву». Вот так, сказал и сделал. Правда, потом его повесили…
Американец замолчал, словно обдумывая, развивать ли дальше острую тему. Возникшей паузой воспользовался Гарушкин.
– Так почему же весь свой праведный гнев вы обрушили на Иран, а не на Пакистан?
– Не совсем так. Когда в 1990 году Пакистан начал разработку своего ядерного оружия, мы ввели против него ряд санкций и отказали в военной помощи. Но вскоре поняли: если мы не можем остановить ядерную программу Исламабада, то можно попытаться хотя бы ее контролировать, а еще лучше – управлять процессом… Знаешь, за это признание меня не только снимут с должности, но и отправят в тюрьму за разглашение государственной тайны.
– Не
