Она просила меня на Рождество достать ей какую-то воду для волос.
– Она называется Fleur d'or и продается у «Зейферта и Кº»? Бутылка стоит сорок крон!
– Ну да. Ты-то откуда это знаешь? – с удивлением спросил капитан.
– Так… простое предположение. Теперь все употребляют это средство.
– Разве? Ну так я покупал для баронессы бутылку Fleur d'or. Это, впрочем, вовсе не доказывает, что она красит волосы. Она, помнится, говорила мне, что это средство служит для мытья головы.
– Какую прическу носит баронесса?
– Ей-богу, не могу объяснить. Я не знаю всех этих дамских названий… Ну, сзади волосы подняты… спереди этакий… волнистый напуск… с боков…
– С боков волосы пышно поднятые, – подсказал Сфор, видя, что капитан затрудняется подобрать подходящие выражения, – много гребенок и маленьких черепаховых пряжек. Да?
– Да, приблизительно. Я помню, что она носит в волосах черепаховые пряжки. Но к чему тебе все это?
– К тому, что я вот уже несколько недель разыскиваю белокурую женщину, которая красит волосы Fleur d'orom и носит черепаховые пряжки в прическе.
– Ага, понимаю. Какое-нибудь любовное приключение, маскарадное знакомство или что-нибудь в этом роде.
– Ты не ошибся.
– И ты думаешь, что… Какой вздор! Она никуда не ходит! Да и вообще, в этом направлении больше не ищи – Мета моя невеста.
– Невеста?!
Сфор машинально несколько раз повторил это слово, в то время как в голове его молнией мелькнула мысль: невеста, и исчезает из Вены, даже не оставив адреса жениху!..
– Да, мы почти обручены. Тебя, вероятно, удивляет, что я не знаю ее адреса? Увы, – вздохнул капитан, – я сам ничего не понимаю и теряюсь в догадках. Все это случилось так быстро и неожиданно. Сам посуди: двенадцатого днем я провожал ее в магазины, где ей нужно было сделать покупки. Вечером у нас было назначено свидание в маскараде – ей хотелось хоть раз в жизни посмотреть, что это за штука маскарад. Я предложил за ней заехать, но она не согласилась и заявила, что встретит меня в десять часов в фойе. Я, конечно, был аккуратен, но ждал я ее напрасно – она не пришла! Пробило половина одиннадцатого, одиннадцать, наконец, двенадцать, я искал ее в зале, в кулуарах, на галерее – но тщетно. Страшно взволнованный, я поехал к ее дому. Ее комнаты были освещены, и я узнал ее силуэт около окна! Значит, что-то помешало ей приехать. Было двенадцать часов ночи. Зайти к ней в это время я не мог. К тому же я почти совсем успокоился, зная, что она дома и в безопасности. На следующий день я прямо со службы направился к ней, но ее уже не было. Мне удалось узнать, что накануне вечером, часов около восьми, она куда-то выезжала, а в одиннадцать вернулась страшно расстроенная. Говорят, она вела себя как безумная. Тотчас же отдано было приказание укладывать вещи. Всю ночь напролет она проплакала, а в половине седьмого утра уехала. С тех пор я не видел ее и ничего о ней не слышал.
С возрастающим интересом и волнением слушал Сфор слова капитана.
– Не знаешь ли ты, где она была от восьми
