поставивший перед собой цель, принялся за претворение её в жизнь, не обращая внимания на всякие мешающие факторы. Налил в хрустальные рюмки коньяк, навалил себе на тарелку всякой снеди, и подумав:
– Эх, мля, не так такой напиток употребляют! – приготовился опрокинуть в глотку рюмку…
– Михаил, вы куда то торопитесь?
Мишка, поперхнувшись, и остановив рюмку на полпути, ответил:
– Да я вроде уже нет. Это вы, насколько я понял, куда-то собрались? Боюсь задержать вас.
– Ну что вы Михаил, я на сегодня абсолютно свободна. Вас наверное смутил мой наряд? Я подумала что он вполне уместен, для более близкого нашего с вами знакомства. Но если я ошиблась, я немедленно вновь переоденусь.
– Да нет. Дело ваше. Я то что.
Мишка сел поудобнее, упрятал в ладонях рюмку, чтоб согрелась. Завёл спор с внутренним голосом. Тема была избитая, уже много раз обсуждавшаяся в глубине души.
– Сколько раз меня братки к себе звали. Сейчас бы так же жил, в роскошной хате, детишки нужды бы не знали, женщины вот такие были бы. «А ты не забыл, сколько тех братков в живых и на свободе осталось? Уверен что в такой квартире жил бы, а не в камере на 16 человек, или в одноместной, на глубине двух метров? И дети по детдомам не болтались бы?».
– Михаил, вы о чём то задумались? – Ирина поднялась со стула, подошла почти вплотную. – Знаете, Михаил. Я хочу выпить с вами на брудершафт, и перейти на «ты».
Обалдевший Мишка, машинально согнул руку, она почти прижавшись к нему, пропустила свою. Выпив, мимолётно коснулась его губ своими…
– Теперь мы с тобой на «ты».
Совершенно выбитый из колеи, Мишка уткнулся в тарелку. Мысли роем закрутились в голове.
– Так. Куда-то я попадаю. Вопрос во что. Вариант «Красавица и чудовище» отпадает сразу. Видимо мадемуазель просто развлекается. Никого из своего круга общения под руку не попалось, решила отточить свои чары на быдле. Что ж. Задача та же, – выпить и сожрать как можно больше, и слинять. При небольшом уточнении, – нужно включать быдлячество.
Решил-сделал. Вальяжно развалился на стуле, демонстративно схватил вместо вилки, ложку и начал есть, противно прихрюкивая. Заморив червячка, налил в обе рюмки ещё коньяка, даже не чокнувшись, – опрокинул в пасть. Откинувшись на спинку стула спросил:
– А курить-то здесь можно?
– Да, Миша, пожалуйста. Всё что нужно, позади тебя на окне. И мне пожалуйста подай сигарету.
На окне обнаружилась пепельница, зажигалка, пачка сигарет «Кэмел» и пачка каких то тонких, женских. Мишка, внутренне ехидно ухмыльнувшись, вытащил сигарету «Кэмел», зацепил пепельницу с зажигалкой, вернулся к столу. Подал ей сигарету, с удовлетворением заметив, как она недовольно дёрнула уголком рта, вытащил из кармана мятую пачку «Примы», прикурил, и положил зажигалку на стол, не предложив ей. Уже в открытую ухмыльнулся, увидев как она недовольно нахмурила брови.
