заскользила по воде, набрала скорость, и они взлетели. Атланты шагали позади, поднимая волны и фонтаны брызг. Андроникос загремел.
– Впервые я встретил этого колдуна в трактире. Я поспорили, что пройду пустыню Гоби на своих двух ногах. Я шёл триста дней и на триста первый день решил отдохнуть под пальмой. Там меня ужалила гадюка. Я срубил песчаный тростник, за считанные секунды, что мне оставались до смерти, выточил из тростника трубку и воткнул её себе в горло. Я всё же дошёл до конца с трубкой в горе и прожил ещё пятьдесят лет. Я искал этого поддонка по всему свету. Он проспорил и должен мне трёх верблюдов.
Они летели к океану, где на окраине города находилось кладбище. В городе – ни одной живой души. Только лодки покачивались у пристаней. После Андроникоса заговорил второй атлант, яростно выражая своё недовольство по поводу колдуна.
– Я простоял на страже крепости пятьдесят лет и за это время ни один варвар не осмелился напасть на нас. Мартин забавы ради решил наслать на нас полчище скелетонов. Костяные птицы напали ночью, с воздуха. На земле они трансформируются в четырёхногих пауков. Тогда-то я и получил топор в голову. Конечно, мы их всех перебили, но эти твари доставили нам немало хлопот: подожгли несколько домов и разнесли в пух и прах весь городской рынок. С топором в голове я простоял на страже крепости ещё пятьдесят лет, и после смерти завещал не хоронить моё тело, а прибить его гвоздями к воротам крепости, чтобы охранять крепость и после смерти, устрашая своим видом врага, но они почему-то этого не сделали.
Близился рассвет. Город остался позади. Они летели над обрывом. Далеко внизу шумел океан. Через полчаса показалась первая могила. На кладбище они отыскали ведьму Бэйлис, которая спряталась за надгробьём. Когда они подошли, она прошипела.
– Он – там, за тем склепом. Не может никак взлететь. Сил не хватает. Разрыл уже девять могил, но так и не нашёл чем подкрепиться.
Парамонимос, не раздумывая, выдернул топор из головы и с рёвом бросился в атаку. Перепуганный досметри дракон выскочил из полуразрытой могилы и бросился бежать. Бинты на бегу отслаивались, как скорлупа, и под ними виднелась гниющая, изъеденная червями плоть. Бэйлис с отвращением поморщилась и отвернулась, чтобы не видеть жуткого зрелища, как атлант будет рубить на куски разлагающуюся мумию.
Дракон запрыгнул на крышу склепа, развернулся мордой к атланту, вскинул крылья и плюнул в летящего на него с топором в руках атланта. Кислота мгновенно разъела топорище. Парамонимос отбросил бесполезную палку и вцепился в шею дракона голыми руками. Они катались по земле, взметая комья сырой земли и ломая могильные ограды, скамейки, клумбы с искусственными цветами. Дракон упёрся своими когтистыми лапами в грудь атланта и оторвал его от себя. Парамонимос отлетел назад метров на пять, сбил в полёте крест, подскочил и вновь бросился в бой. Дракон, поняв, что ему не одолеть каменного человека, просился бежать, размахивая тяжёлыми
