стекла изображали кувшины, фрукты и виноградные лозы. Над деревянными воротами висела вывеска: «Ночлежный дом».
Профессор захромал в сторону дома. Здание со всех сторон окружали лодки. Танг подивился тому, как столько человек могло уместиться в этом небольшом отеле. На мосту у него свело ногу, и он повис на перилах, едва не перекувыркнувшись в канал, потом почувствовал, как тени вокруг начали сгущаться. Какая-то неведомая сила мягко обхватила его за лодыжку и потащила вниз, под мост. Профессор упал на перекладину на дне лодки. Дыхание перехватило, и он судорожно хватал ртом воздух.
– Я давно за вами наблюдаю профессор. Что вам надо от меня?
На изогнутом носу длинной узкой гондолы шевелился какой-то чёрный шар, накрытый балахоном. Звуки исходили оттуда. Танг принялся объяснять, что он просто ищет аптеку ведьмы Бэйлис, что гадалка предсказала ему скорую смерть, а у него ещё остались в этом мире кое-какие незаконченные дела, потом достал из кармана горсть монет и показал их карлику.
– Ну, хорошо. Я довезу вас до аптеки. Последний раз. Завтра я сваливаю из этого города.
Бугристый шар поплыл в его сторону, не касаясь дна лодки. Балахон висел на нём будто шатёр, за которым фокусники обычно прячут свои чудеса – окружённый чёрной, таинственной аурой. Сильф взлетел к испачканному грязью, шарообразному фонарю, висевшему на крючке причудливо изогнутой к вершине, чугунной пике – прямо над профессором. Всё пространство вокруг, под мостом и в радиусе трёх метров озарилось белыми лучами. Под капюшоном балахона светились два больших голубых, как озёра, глаза.
Сильф погрузил в воду весло, и гондола медленно заскользила по узкому каналу.
– Скоро весь этот город уйдёт под воду. Гомункулы прогрызли сеть пещер под городом. Советую и вам убираться отсюда как можно скорее. Люди сидят в своих домах и делают вид, что ничего не происходит, закрывают глаза на те немыслимые ужасы, которые творятся у них под окнами, не обращают внимания на то, что океан каждый день поглощает по целому кварталу, вместе с людьми. Они думают, что их это не коснётся, что их дом стоит прочно, пока однажды, он не сложится, как бумажный макет.
Танг, молча, слушал гнома, многозначительно кивал и вглядывался в темноту пустынных улиц, надеясь увидеть среди них проблески света. Фонарь над головой ослеплял, засасывал все проблески сознания, которое постепенно покидало его, а сильф продолжал грести и что-то тихо, как будто из другого мира бормотал, бормотал, бормотал….
– Мне каждый день приходится проявлять волю, спокойствие и упорство, объясняя людям, что нужно укреплять фундамент города, забивать новые сваи в ил, строить дамбы в пещерах под городом, избавляться от гомункулов, но люди просто боятся выходить из своих домов и увидеть реальность. И в конечном итоге все мои слова превращается в поединок с невидимым противником. Нет! Завтра я уезжаю отсюда.
Гном мастерски управлялся
