пальто. Изо рта у него торчала спичка.
– Да на съестное что-нибудь. Клей сойдёт, – поспешно ответил Волконский, отталкиваясь от стены.
– Столярный клей? Есть такой, – присев на корточки, незнакомец обвёл ладонями пузатый самовар, убирая с него хлопья снега, – и не жалко?
– Что? – изумился Волконский, неотрывно глядя на мужчину.
Вопрос показался ему настолько абсурдным и даже глупым, что он не нашёлся, что ответить.
– Блокада вот-вот кончится, – с неким бахвальством в тоне ответил тот и встал, – и тогда всё добро такое пригодится. А умный человек найдёт, как прокормиться, не теряя золото и брильянты.
– Как, например? – оживился Данила.
Незнакомец как-то странно взглянул в его глаза, медленно сунул руку в карман, достал оттуда тюбик и бросил брюнету. После чего взял чемодан, ухмыльнулся, и молча пошёл прочь.
Данила так увлёкся изучением этого тюбика, что и думать забыл о мужчине, который оглянулся на него.
Воровато осмотревшись, парень поспешно спрятал клей в карман, и кинулся домой.
Гололёд был страшный, это мешало быстрой ходьбе. Да и маковой росинки вторые сутки во рту не было, оттого хотелось просто лечь и уснуть. Но вот беда: от голода и сон не шёл.
Семья Волконских жила в доме номер 16 на Таллинской улице.
Когда-то это было очень красивое место: в большой двор сбегались дети со всей округи, ибо на его территории находилось много различных качелей и горок.
Сейчас же двор пустовал, тихо спал под снежной шапкой. Иногда казалось, что он и вовсе умер вместе со многими ленинградцами, когда-то приходившими к нему.
Думать об этом было странно, но Данила не мог выбросить подобное из головы, приближаясь к помпезному дому с широкой большой аркой.
Было невозможно тихо. Пустые глазницы окон печально таращились на него, а за их стёклами умирали люди.
Придерживаясь за перила, Волконский медленно поднимался на четвёртый этаж. Почти все двери соседских квартир были распахнуты, но Данила старался не задерживаться ни на одной взглядом.
Он боялся увидеть знакомых людей совсем другими, резко изменившимися за всё это жуткое время.
Когда он вошёл в свою квартиру, то поспешил закрыть дверь на щеколду.
– Пришёл! Я ждал тебя! – шепелявя, пятилетний Вася крепко обнял старшего брата за ноги.
Данила погладил того по лысой голове, стянул пальто, шапку и валенки. А после вытащил из кармана тюбик клея.
– Скоро будет немного еды. Как там отец? – тихо спросил Волконский, медленно идя по ледяному полу в сторону кухни.
– Стонал он долго, а потом уснул. Спит до сих пор, – Вася уселся за обеденный стол, с интересом наблюдая за тем, как Даня возится с кастрюлей. Выглядел он даже немного счастливым, но нельзя было не заметить алых болячек, россыпью покрывающих всё его тело.
Василий и без того
